«Культура отмены» нашла героя Возможно, кто-то из вас слышал | дочь разбойника
«Культура отмены» нашла героя
Возможно, кто-то из вас слышал об историях девушек, которым не посчастливилось встретить на своём пути кинокритика Егора Беликова. На прошлой неделе Ольга Житпелева рассказала, что Егор ее избил, после этого еще пять девушек рассказали о психологическом насилии в отношениях с ним. Там полный набор: выгонял из дома, убеждал в никчёмности, угрожал самоубийством. Знаю, что пострадавшие прочитают этот пост: выражаю каждой из вас поддержку и восхищение вашей силой и отвагой. Знаю, как больно и страшно рассказывать о пережитом насилии — и негодую, потому что каждая из вас получает обесценивающие комментарии. Хочу сказать публично: ваши признания — это ценно, вы ни в чем не виноваты и ничем не заслужили чудовищного отношения к себе.
Сам Егор у себя на странице в фейсбуке рассказал, что лишился по итогам этой истории всех своих работ, перевёл деньги в фонд помощи женщинам, пострадавшим от насилия, и обратился к психиатру. Прочитала много рассуждений про «культуру отмены», которая в России, оказывается, существует, и тоже хочу высказаться.
Избиение человека — а именно это сделал Егор с Ольгой — это преступление. За него предусмотрена ответственность: в России, к сожалению, это штраф — и только в том случае, если состоится суд и насильника признают виновным. Как мне рассказала Оля, сейчас идут разбирательства.
Всякий раз, когда такие случаи попадают в паблик, я думаю о том, каков алгоритм искупления греха. Посты Егора вызывают у меня беспримесное отвращение, несмотря на все эти жесты Д’Артаньяна вроде перевода денег в «правильные» организации. Я вижу в этих его текстах столько страдальческого самолюбования, столько отвратительного давления на жалость и псевдо-горькой «самоиронии», что после чтения мне хочется помыться.
А как правильно? Я думаю, правильно было бы признавать то, что совершено преступление. Правильно — со стороны агрессора — было бы сделать все, чтобы это дело дошло до суда.
Долго не было никакой «процедуры искупления» на такой случай, и вот — этот ритуал появляется. Но, кажется, важно, помимо признания вины, готовности брать ответственность за собственные действия и обещаний пойти на психотерапию, выбирать тональность подобных заявлений. Вероятно, в таких постах было бы здорово поменьше внимания на собственные страдания — и побольше говорить о тех, кто пострадал по твоей вине.
А еще мне было бы интересно почитать мнения работодателей Егора о расставании с ним. На каких именно основаниях его отстранили от работы? Почему все это происходит тихо, без пояснений? Как это устроено с точки зрения трудового права? Нежелание иметь дело с человеком с токсичной репутацией по-человечески понятно, а вот с точки зрения рабочей этики — не очень. Может быть, работодатели Егора, заключая с ним договор, прописали в нем недопустимость насилия над девушками? В целом, есть ли какая-то понятная процедура для работодателей на такой случай — и может быть, пора ее выработать?
И последнее мое соображение для всех, кто задается вопросами: а чего они раньше молчали, а они что, не видели, что он за человек, а что, обязательно публично выяснять отношения? Физическое и психологическое насилие — это не «страсть», не «любовь» и не «тонкая душевная организация». Каждая пострадавшая, которая нашла в себе силы рассказать о своём опыте, меняет реальность. Именно благодаря этим признаниям мы понимаем, что манипуляции, подобные описанным в этих постах — это ненормально.
Так что закончу я тем же, с чего начала: спасибо каждой девушке, которая не побоялась рассказать о пережитом насилии.
UPD.: Мне написала одна из пострадавших и обратила мое внимание на историю еще одной бывшей девушки Егора, которая рассказывает, что он ее изнасиловал. Это уголовное преступление, в котором Егор почему-то в своих постах не раскаивается. Чудовищно.
