Терроризм снова на наших улицах, в наших городах. Но теперь те | Дмитрий Медведев
Терроризм снова на наших улицах, в наших городах. Но теперь террором занялись те силы, в которых совсем недавно наши заклятые западные друзья видели «честь и совесть эпохи». Оппонентов «авторитарному режиму». Бесстрашных рыцарей справедливости и борьбы с коррупцией. Маски сброшены. Вот он, «цвет» нашей несистемной оппозиции, – он воюет со своим народом, он взрывает и убивает. Эти мерзавцы не только открыто желают поражения России и гибели нашей Родины, теперь они казнят своих соотечественников. Убили безоружного журналиста и ранили несколько десятков ни в чём не повинных зрителей на его творческой встрече. Расстреляли машину с детьми, которые ехали в поселковую школу. Взорвали автомобиль с находившейся в нём женщиной-журналистом и учёным. Круг истории замкнулся.
Эта шваль нашла своё окончательное место в летописи нашей страны.
Тупоголовые исполнители терактов сегодня плаксиво причитают: «Меня использовали». Это, вероятно, так. Полудебильному расходному материалу, который применяет наша несистемная оппозиция, повезло уцелеть. Но это, конечно, не избавит материал от справедливой кары. Хуже, что пока без возмездия остаются те главные выродки, кто кормил и финансировал наёмных убийц, кто надиктовывал им планы. Видите их? Да, да, это наша так называемая непримиримая оппозиция, которая уже не первый год воюет против собственной страны при активной поддержке Запада, где о ней снимают пафосные фильмы, удостоенные ангажированных наград. Все эти вонючие ФБК и МБХ-медиа, навальные, волковы, пономарёвы и прочие ходорковские стали просто заурядными террористами и убийцами. Они сладострастно наслаждаются видом крови граждан России. Они раздувают ноздри от возбуждения при виде раненых и покалеченных тел. Они истово присягнули тьме и террору вместе с убийцами родного им киевского нацистского режима.
С террористами не договариваются. Их истребляют как бешеных собак с текущей изо рта ядовитой слюной. Без лишних пафосных слов. Как только появляется возможность. Даже если подчас на это уходят годы. К ним не применимо прощение и сострадание. Именно это и есть высшая справедливость.
