Часть 1. Два лучших известных мне фильма в жанре 'кино про кин | Ноженька моя, ты устала
Часть 1.
Два лучших известных мне фильма в жанре "кино про кино" стоит смотреть в паре, даблфичером.
"Затерянные в Ламанче" - про Терри Гиллиама. И "Бремя мечты" - про Вернера Херцога.
В начале "Затерянных" кажется, что мы смотрим хоум-видео то ли со свадьбы, то ли из роддома - в общем, люди готовятся сделать некое значимое, ответственное дело, а среди них суетится паренек с камерой и просит каждого сказать пару слов. "Мы слышали, что над попытками экранизировать "Дона Кихота" висит проклятье, но мы не суеверны", "Мы уже работали с Терри, он гений, я весь в предвкушении чуда, это будет увлекательное приключение", "10 лет мы вынашивали идею о съемках этого фильма, два года собирали деньги, и вот мы наконец готовы", и, наконец, сам Гиллиам с коронным хихиканием говорит: "Перед нами стоит сложная задача, но я люблю сложные задачи! Признаться, я даже не знаю, справился бы я с простой задачей?"
Даже те кто не знают финал (хотя история "как Гиллиам пытался снять фильм про ДонКихота" широко известна) наверняка подумают, что эта бравада не к добру.
Первый раз слово "Паника" звучит примерно на тридцатой минуте фильма - за день до начала съемок. Еще даже не подъехал Джонни Депп (его в фильме немного, но это Депп в лучшей форме, 2000 год же).
Потом оно будет звучать все чаще, вместе со словами "хаос", "отчаяние" и "Мюнхаузен". Не стану спойлерить - вдруг посмотрите? - но у съемочной группы все идет наперекосяк. Фильм рассыпается в труху прямо в руках Гиллиама. Он отступается, признав, что закончить фильм, о котором он мечтал - не удастся.
В последних кадрах Гиллиам стоит в монтажной и смотрит на те четыре минуты фильма, который он сумел отснять. Жан Рошфор и Джонни Депп едут на лошадях, нападение трех великанов, вращающиеся мельничные крылья. У Гиллиама лицо матери, потерявшей ребенка и рассматривающей купленные ему "на вырост" вещи.
Он проиграл битву с мельницами.
В "Бремени мечты" интонация совсем другая. Деловито-равнодушный закадровый голос с архетипически немецким спокойствием рассказывает о том как молодой подтянутый усатый и совершенно безумный Вернер Херцог прибывает в Перу, потом летит в самый крупный из труднодоступных и самый труднодоступный из крупных городов мира Икитос (дороги туда нет, только самолет), там закупает старые разваливающиеся посудины и плывет по джунглям две тыщи километров в совсем уже страшную глузь чтобы снять там кино про совершенно безумного любителя оперы, который заставляет племя индейцев тащить огромный пароход через горный хребет волоком. OMG!
На протяжении полутора часов и четырех лет съемок на Херцога валятся неприятности, в сравнении с которым у Гиллиама была легкая прогулка. Болезни (из-за которых приходится менять исполнителя главной роли). Изменения в сценарии (Мика Джаггера, роль которого успели отснять на 40%, приходится срочно менять на Клаудию Кардинале). Пресса обвиняет Херцога в геноциде (он безуспешно пытается узнать где и когда сделаны фотографии расстрелянных индейцев, которых он якобы погубил). Враждебно настроенные вооруженные индейцы сжигают лагерь киношников. Индейцы порвали футбольный мяч и теперь им вообще нечем заняться в перерывах между съемками (это реально катастрофа, Херцог требует срочно решить проблему). Самолет, доставлявший в лагерь все необходимое (включая футбольные мячи!) терпит катастрофу, пилот парализован. В лагере начинается блуд. В лагере начинается поножовщина между немногочисленными женщинами за мужиков (потрясающая сцена, где какая-то индианка ласково улыбается и поигрывает ОГРОМНЫМ ножом, глядя прямо в камеру). И так далее, и тому подобное. И среди всего этого, не вынимая сигарету изо рта, одержимый немецкий режиссер тарзаном, белым божеством скачет по корабельным палубам и ветвям деревьев (на отметке 33 минуты например можно посмотреть, завораживающая минута в его исполнении).
