#мысливслух спойлеры «Театральный роман» производит куда | МАССОЛИТ
#мысливслух спойлеры
«Театральный роман» производит куда большее впечатление, когда сознаешь, насколько он автобиографичен: под личиной Независимого Театра скрывается МХАТ, директор театра Иван Васильевич – это Константин Сергеевич Станиславский собственной персоной, писатель Бондаревский – Алексей Николаевич Толстой и так далее. Считается, что это чуть ли ни самое смешное произведение Булгакова – настолько живо в нем выписаны образы представителей театральной и литературной элиты: один, следуя своему «гениальному» методу, заставляет актеров играть хуже, чем на первых репетициях (Станиславский), вторая, будучи примой Независимого, играет вызывающе бездарно (Коренева), третий, популярнейший писатель, появляется в романе с восклицанием «Расстегаи!» (А.Н. Толстой), четвертый раздает актерам указания буквально из Индии (Немирович-Данченко). Список этот можно продолжать очень долго – к счастью, для нас его составила последняя жена Булгакова, Елена Сергеевна.
Не могу сказать, чтобы в моем понимании этот роман был как-то особенно уморителен (на мой взгляд, у Булгакова множество таких вещей, чего стоят, например, «Путевые заметки» или пьесы вроде «Ивана Васильевича»), но он действительно несколько выделяется на фоне других творений писателя. Сперва мы узнаем, что «Записки покойника» – это не фигура речи: главный герой Максудов сбросился с моста в Киеве, а история эта публикуется человеком, который никакого отношения к ней не имеет. Интересно, как Булгаков дистанцируется от своего персонажа, утверждая, что все это не более чем плод больного воображения Максудова, и «ни таких театров, ни таких людей, какие выведены в произведении покойного, нигде нет и не было», указывая даже, что и стиль у последнего «явно неряшлив». На протяжении первых нескольких глав берут сомнения, стоит ли довериться повествователю – подозрительная личность этот Максудов, ему, должно быть, неспроста отказали в публикации романа.
От этого создается впечатление (если, опять же, не знакомиться с историей написания «Записок покойника»), что автор здесь выступает в качестве весьма отдаленного стороннего наблюдателя, а все описанное имеет какое-то двойное дно: будто перед нами не автобиографические зарисовки в духе «Тайному другу», а попытка продемонстрировать неуклюжесть больной фантазии Максудова. Непривычно видеть такой замысловатый художественный прием в прозе Булгакова, но стоит заметить, что он придает роману еще большую степень комизма: яро открещиваясь от своего героя, писатель, шутя, подтверждает, насколько рассказанное им немыслимо, нелепо и карикатурно (учитывая, что все это происходило в действительности).
Напоследок еще небольшая историческая справка: сюжет «Театрального романа» отчасти основан на конфликте Булгакова со Станиславским по поводу постановки пьесы «Кабалы святош» о французском драматурге Мольере. После первой читки пьесу завернула цензура; позднее в результате вмешательства Сталина и Горького она была реабилитирована, но при условии, что название будет заменено на «Мольер», а все намеки на советскую действительность – исключены. В процессе репетиций Булгакову приходилось переписывать то одну, то другую сцену, а после премьеры на пьесу набросились критики (да так, что спектакль, готовившийся четыре года, был показан всего семь раз). Роман Максудова «Черный снег», в свою очередь, принято соотносить с «Белой гвардией» (основанные на ее сюжете «Дни Турбиных» так же неоднократно перерабатывались по велению цензоров и театральных постановщиков).
