Пару лет назад один мой студент решил писать репортаж о соврем | Marina Akhmedova
Пару лет назад один мой студент решил писать репортаж о современных рабах. Он прочел в социальных сетях историю одной волонтерской организации о русском мужчине, который провел одиннадцать лет в рабстве в горах Северного Кавказа. Студент прислал мне ссылку на пост. В его первых строках было написано: «Герой республики держал в рабстве пастуха». Дальше говорилось о тяжелой доле этого человека — пастуха: у него забрали паспорт, он пас табун из пятидесяти голов, ничего за это не получал, но и убежать не мог — ему прострелили ногу из ружья, и никто не отвез его в больницу, рану на месте зашивал человек, не имеющий к медицине никакого отношения.
Но все-таки основной акцент в тексте был сделан не на Алексее — так звали того пастуха. В посте говорилось в основном о рабовладельце, который оказался героем республики, богатым конезаводчиком, патриотом, борющимся за восстановление традиций и за интересы государства, которые важнее личной выгоды. Пост собрал почти четыре тысячи лайков и восемьсот перепостов.
В комментариях к этому тексту, конечно, прозвучали националистические лозунги, и этого следовало ожидать, ведь акцент был сделан на национальности рабовладельца. И, конечно, люди ругали патриотов всех мастей, изобличая их неискренность и лицемерие.
«Если вам интересен этот случай, то, конечно, расследуйте его, — ответила я студенту. — Но не забудьте связаться с самим «рабовладельцем» и спросите, что он обо всем этом думает. Его позиция в тексте тоже должна быть отражена». Студент нашел его номер телефона, позвонил ему. В разговоре «рабовладелец» заявил, что не может вспомнить такого пастуха и что его табун насчитывает пятьсот голов, но однажды он действительно помогал какому-то человеку — узнав, что кто-то получил огнестрельное ранение и нуждается в помощи, отправил к нему своих помощников. Те отвезли его в больницу, где рану промыли и зашили.
Дальше студент встретился с самим освобожденным уже пастухом и выяснил, что, живя в своей родной деревне во Владимирской области, тот не работал, но временами где-то калымил, ухаживал за своими родителями, имеющими инвалидность, и получал от государства деньги за опекунство. Когда родители умерли, он остался без денег, «пил без просыху», не работал и в конце концов познакомился с кем-то неместным, который и увез его в горы Кавказа. Там он работал несколько лет на стройке, и ему, конечно, как он говорит, не платили. Потом, уже после ранения, попал к «рабовладельцу»-конезаводчику и теперь желает получить с него крупную компенсацию.
«Мне кажется, тут хитрят все», — написал мне в отчаянии студент, который не понимал, кто из этих двоих говорит правду.
И вот мой студент не знал, чью сторону выбрать. Я сказала ему, что ничью сторону выбирать не надо. Достаточно рассказать историю, не выкидывая из нее известных автору деталей. И тогда читатель, получив полную картину доступных фактов, то есть читатель, с которым не заигрывали, давя на его любимые мозоли, сам сделает свой вывод. При всей неоднозначности обстоятельств читатель сделал бы правильные выводы, и в конце концов разговор зашел бы о том, о чем он и должен был в такой ситуации зайти, — о безработице в регионах, о проблемах с алкогольной зависимостью, часто порожденной алкоголем, об ответственности, да, властей за это и о том, что с этим давно пора что-то делать. Разговор бы зашел и о том, что в такие ситуации часто, к сожалению, попадают люди спившиеся, порвавшие родственные и дружеские связи, и пусть они не виноваты в том, что кто-то преступно их слабостями пользуется, но и все-таки ответственность за свои личные слабости они тоже несут. Именно такая дискуссия называется здоровой. Здоровая дискуссия укрепляет общественный ум и имеет все шансы приносить в наше общество полезные социально-значимые изменения. Но беда в том, что такая история не выстрелила бы, не стала бы вирусной, не собрала бы столько лайков и не вызывала бы такой бурной дискуссии. Поэтому она была докручена до вирусной. Она утратила статус правды. Но и статут лжи она не приобрела. И вот это большая проблема современного мира, которую я называю «фрагментарной правдой».
