О наболевшем. На основе длительного печального опыта, личного | Мари Дешен
О наболевшем.
На основе длительного печального опыта, личного и многих знакомых.
Трагедия страны, богатой природными ресурсами, обладание которыми было и остаётся некой непреложной данностью, предопределённой историей и Богом, заключается в том, что это отношение, расточительное и обесценивающее, по некоей инерции и обыкновению, запечатанному уже, по всей видимости, в гены, экстраполируется на все остальные виды ресурсов, уже без учета того на сколько они в действительности «неиссякаемы» и на сколько они «всё стерпят».
Нет необходимости благодарить нефть или газ за то, что они есть. Нет необходимости им платить за их существование и за то, что они позволяют обогащать казну, развивать экономику (плохо, но как обычно), нет необходимости о них заботиться. Ресурсы потребялются, и из-за изобилия потребляются расточительно, с истинно купеческим размахом, разбазариваются, и зачастую, говоря языком экономическим, тратятся очень неэффективно.
Но когда дело доходит до человеческого ресурса, подобное отношение становится как минимум обидным, как максимум преступным.
Мы исторически воюем под лозунгом «бабы новых нарожают» (который, правда, не имеет никакого отношения Жукову, но перетекает из века в век, меняя форму лингвистического выражения, и впервые приписывается принцу Конде озвученные им ещё в 1674 году), воспринимая человека, как бесконечно восполняемый ресурс. Люди на фронтах становятся жертвами недалёких идиотов отечественного производства, шапкозакидателей и языкочесов, которые условно ходят на танки с шашкой наголо, не могут ничего адекватно просчитывать и не в состоянии подготавливать адекватное снабжение, кое по своей сути является проявлением «заботы» о людях. Вестимо, «природные ресурсы» заботы не требуют, как и бережной эксплуатации.
А история тем временем недвусмысленно показала, что «бабы новых не нарожают». И «бабы» оказались тоже ресурсом конечным, коего особо-то и не осталось. Женщины есть, и у некоторых из оных внезапно совершенно иные планы на жизнь, нравится ли это кому-то или нет.
Делаются ли кто-либо какие-либо выводы? Почти нет. И если и делаются, то крайне медленно, с преступными опозданиями. Почему? Потому что обучаемость (величайший движитель прогресса) кругов принятия решений разного уровня уже много лет стремится к нулю, будучи обратно пропорциональной количеству долбоебов на местах, коих число множится подстать кроликам.
Эти же бездарные посредственности, коими наводнены недра государственных (и, к огромному трагизму, не только государственных) аппаратов всех уровней и направлений, для которых кресло под задницей единственное ради чего стоит жить и за что бороться, абортируют большинство выстраданных идей, проектов, предложений, с которыми к ним или к людям под ними приходят отчаянные и неизлечимо наивные профессионалы (в том числе системные труженики), функционирующие и борющиеся зачастую на голом энтузиазме и вере в страну. Абортируют ибо не способны ни понять, ни дать им правильный ход, да и чувствуют в них угрозу своим тёплым и насиженным местам, которые уже так уютно приняли форму их полушарий.
Чеховское «кабы чего не вышло» уже давно стало негласным лозунгом и исключительно в смысле потенциального вреда занимаемому положению из-за гарантированного проёба, ввиду недостатка серого вещества в черепных коробках. Вполне возможно, что начальники и не дураки, но в их подчинении, и они это знают, армия олигофренов. Интеллектуальный и профессиональный ресурс при этом снова воспринимается, как должное, само собой разумеющееся, наравне с действительно неиссякаемым ресурсом имбицилов. И при этом умный, по их разумению, со своими идеями должен априори стелиться в ноги и лобызать чиновничьи ботинки, пахнущие дорогой кожей, просто за то, что тот снизошёл до того, чтоб его послушать и со значительным видом озвучить набившие оскомину фразы.
