Памятник — это точка сборки. Это - момент согласия многих люде | МАРДАН

Памятник — это точка сборки. Это - момент согласия многих людей. Так, например, появился в Москве на Тверском бульваре памятник Пушкину в 1880 году.

Памятников не должно быть много, иначе городское пространство быстро превращается в кладбище, где состязаются в тщеславии потомки и поклонники усопших. Но гораздо хуже тщеславия, когда монументы превращаются в средство идеологической борьбы.

С советским монументализмом все было понятно. СССР был идеологическим государством и памятник Феликсу Дзержинскому вполне соответствовал четко выстроенной и детально проработанной государственной мифологии.

Фигура Дзержинского в этой мифологии относилась к самому трагическому и кровавому периоду русской истории последних 200 лет.

Дзержинский умер в 1926 году, когда на окраинах бывшей империи еще не закончилась Гражданская война. А Феликс Дзержинский олицетворял самую страшную сторону этой войны. Которая шла не на полях сражений, а велась в городах и селах, где отделы ВЧК боролись с «контрреволюционным элементом».

Для того, чтобы оправдать и романтизировать эту неприглядную сторону революции, требовался великий талант Вучетича.

Но, нам сегодня нет никакой необходимости полировать собственное прошлое. Оно и без того все целиком и полностью наше и мы принимаем его таким, какое оно есть.

В нем много что было. И хорошего, и плохого, и великого, и страшного, и героического, и не очень.

Вот только у нас больше нет никакой необходимости подгонять это прошлое под "задачи текущего момента". Как в 1958 году.

Самым разумным, обывательским решением было бы — оставить все как есть. Пустую огромную площадь, похожую на пустырь. Городское пространство, которое объективно требует доминанты.

Оставить до лучших времен. Когда внутри народа родится общее понимание того, кто или что должно появиться на этом месте.

Но и сама эта пустота отлично напоминает о страшном русском XX веке. Тоже своего рода памятник.