Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

Якоря мы поднимем ВОТ ТАК! Веселее, моряк, Веселее, моряк, Дел | МАМА В ИСТОРИИ

Якоря мы поднимем ВОТ ТАК!
Веселее, моряк,
Веселее, моряк,
Делай ТАК, делай ТАК,
И – вот ТАК!
Вспомнили? Не забудьте, пока подрастаете, слова и движения руками, чтобы потом, когда у вас появятся детки (мои правнуки), научить их этой весёлой песенке:
Поплывём мы в далёкие страны,
Где блестящие звёзды видны,
Где на ветках сидят обезьяны
И гуляют морские слоны.
Потом тот же припев и – руки вверх, в стороны, а дальше можно фантазировать, потому что я уже забыла, как мы с Шурой жестикулировали. Но вот какая надежная всё-таки вещь – наша детская память, — ведь я же с четырех лет помню эти слова, но главное – тот задор, с которым мы её вопили, поднимая брызги и «волны»:
Если в море мы будем купаться,
И акулы на нас нападут,
Мы не будем дрожать и пугаться,
Перебьём всех акул в пять минут!
Наши ружья поставим ВОТ ТАК,
Якоря мы поднимем ВОТ ТАК,
Веселее, моряк,
Веселее, моряк,
Делай ТАК, делай ТАК,
И – ВОТ ТАК!
И думаете, друзья мои, почему я записала для вас (и моих правнуков) эту песенку? А потому, что я больше её ни от кого никогда не слышала и в песенниках ни в каких не встречала. А мне хочется, чтобы память о наших с вами играх сохранилась в ваших сердцах и в вашей памяти. Идёт?!

А потом началась война, и папа сразу ушёл на фронт. Нашу станцию бомбили день и ночь, я помню, как сонную меня мама с Шурой одевали в ту самую очень пушистую коричневую шубу с шаровидным лохматым (что это был за зверь, до сих пор не знаю) капором. Я стояла на столе – почему-то они ставили меня на стол! – и ревела, мне не хотелось идти в землянку и слушать завывание сирены и разрывы бомб. Немцы быстро двигались к Ленинграду и пока его полностью не окружили, нас с мамой эвакуировали в Вологду. А няня Шура скорее всего ушла на фронт, как большинство молодых девушек, и если жива – тоже вспоминает весёлые игры с Ляличкой.
«Все для фронта», — висели плакаты, и в тылу мы начали голодать, ведь никто не ожидал этой войны и припасов не делал. Тогда мама отвезла меня из Вологды к своей старшей сестре в Архангельск. Тётя Лида уже закончила медицинский институт и работала главным врачом больницы, родильного дома да ещё завучем медицинского техникума в пригороде Архангельска – Маймаксе. Несмотря на то, что тёте моей было только 30 лет, а маме 25, обе они, как и все женщины тыла, выполняли ответственную  работу сверх своих сил. Тётя Лида получала литерный, то есть усиленный паёк: немного масла, сахару и муки. Врачам не давали умереть с голоду: они обучали медсестер, вчерашних выпускниц школ, которых сразу отправляли на фронт. А в больницу и роддом привозили со всей округи – здоровые врачи ушли на фронт. Тётушку мою не взяли: она была инвалидом с детства, у неё ножка была на 12 см короче другой (детский церебральный паралич после болезни, которую она перенесла в 1,5 годика), и она сильно хромала, носила специальные ботинки, и вообще была мужественным человеком и очень знающим, талантливым врачом
А незадолго до моего приезда случилось страшное несчастье: в водоёме для сбрасывания с крыш фугасных, зажигательных бомб утонул её маленький сын Алик. Он был моим двоюродным братом, беленький полненький карапузик. У него тоже не было игрушек, ведь ему не исполнилось ещё и трёх лет, ему не успели до войны купить их. И он любил играть с детским противогазом, всегда носил его за спиной «на случай газовой атаки» и наверно гордился своей военной экипировкой. Нянь в то время уже не было. А тётя Лида с темна дотемна была то в техникуме, то в больнице. Присматривала за Аликом, а потом за мной завхоз общежития для медсестер – Татьяна Малофеевна, пожилая женщина из местных аборигенов – одной из северных народностей. Она говорила своеобразно, малопонятно и была немногословна. Видимо, не углядела, как Алик подошёл к яме, куда ему накрепко запрещалось мамой ходить… Его нашли по противогазу, плавающему в студеной воде.
Вот почему мне было приказано не выходить из дома одной. Но иногда я чёрным ходом выбиралась в лес, который рос прямо у крыльца за домом, и собирала мои любимые цветы и резные листья папоротника. Иногда попадались ягоды морошки.