Одна из философских тем, поднимаемых в 'Гарри Поттере', касае | Make (A) great again
Одна из философских тем, поднимаемых в "Гарри Поттере", касается вопроса о том, насколько сильно Гарри отличается от своего антагониста, Волан-де-Морта. На протяжении десяти фильмов мы видим, как главный герой то приближается, то отдаляется от участи Тома Реддла. В итоге мы узнаем, что такое сходство носит онтологический характер, ведь Волан-де-Морт поместил в Гарри часть собственной души, сделав его крестражем. Нам удалось связаться с Джоан Роулинг и задать ей вопрос о том, что именно позволило Гарри Поттеру удержаться от судьбы главного злодея серии. Она ответила, что на самом деле все очень просто: Гарри Поттер читал Штирнера в оригинале.
Действительно, "Единственный и его собственность" – настолько неудачный перевод, что теперь он ассоциируются с людьми, всерьез считающими себя анархистами и симпатизирующими Сингапуру. Единственный и его собственность – это Волан-де-Морт и его крестражи. Да, если артефакты Гарри Поттера и принадлежат ему, то скорее они выбирают его, а не он стремится завладеть ими: меч Гриффиндора, бузинная палочка, даже Тайная комната – появляются тогда, когда сами того хотят, а никак иначе.
Вообще сама идея того, что частная собственность есть залог свободы и ее непременное условие, отдает мертвечиной, неслучайно ее легко проиллюстрировать на примере антагониста Гарри Поттера: человек, стремясь заглушить зияющую пустоту непреодолимой дихотомии жизни и смерти, переносит часть самого себя на предметы неживого (и не только) мира. Его личность настолько размывается, что он нуждается в артефактах, чтобы сохранить осколки своего Я.
Иногда диссоциация настолько сильна, что Я проецируется на других живых существ, нечеловеческих (как в случае с Нагайной) и – людей (Гарри Поттер как один из крестражей, сохраняющих частицу души Волан-де-Морта). Вот только цена, которую приходится платить такому расщепленному субъекту, велика. Мы помним, как главный плохой парень саги платит за свою некромантию, когда нематериальные предметы уничтожаются, а живой человек, ГП, якобы тотально порабощенный своеобразным недобровольным контрактом, буквально восстает, чтобы заявить о своем Я, гордом и независимом, бунтует на краю жизни и смерти, полагая ценность свободы достаточной для такого риска. [1]
Что же остается в конце, когда вещи, которые впитали в себя Я Тома Реддла, уничтожаются? Ответ закономерный. Он умирает, потому что помимо вещей у него ничего больше нет. Вспомните ту супружескую американскую пару, которая с оружием в руках отбивалась от протестующих во время BLM-протестов. Как вы думаете, почему они защищали свой роскошный дом? Просто без него они пустые оболочки, давно лишенные Eigentum. Этот дом, который рано или поздно будет гореть, это и есть их Я, куски которого впитали жадные рты комнат и артефактов. Но тогда стоит спросить, о каком Единственном может вообще идти речь? Разве Единственный может быть расщеплен между бесчисленным множеством артефактов? Разве Единственному нужно что-то, помимо Свойственного Ему?
P.S. В общем и целом, капитализм - это магия превращения живого в мертвое, магия расщепления Единственного, магия диссоциации и множественности, магия балансирования на грани пустоты без горизонта возможностей, магия побега от дихотомии жизни и смерти - к смерти при жизни, магия неправильного выбора между haben и sein, магия притаившихся хищных вещей века. Прочтите/посмотрите "Гарри Поттера", там хорошо это показано.
Примечания:
[1] – О таком выборе писал Ницше (по некоторым данным, подрезавший у Штирнера идейки), в работе "Шопенгауэр как воспитатель": "Никто не может построить тебе мост, по которому именно ты можешь перейти через жизненный поток, -- никто, кроме тебя самого. Правда, есть бесчисленные тропинки и мосты, есть полубоги, которые хотят перенести тебя через поток; но только ценой тебя самого: ты должен был бы отдать себя в залог, потерять самого себя. В мире есть единственный путь, по которому никто не может идти, кроме тебя; куда ведет он? не спрашивай – иди по нему!"
