За Родину, ёб вашу мать. Я увидел её на кургане, над Волгой, | Безопасность и безумие

За Родину, ёб вашу мать.

Я увидел её на кургане, над Волгой,
Для чего-то поднявшую меч на восток,
На вершине могил тех, кто помнил о долге
И вернул его здесь, а в Берлине не смог.
Эх, пораньше бы ей из бетона родиться...
С четверть века постарше - хоть в 42-м.
Развернувшись, к востоку взывала б десницей
И на запад махала громадным мечом.
Эта женщина больше всех наших орудий.
Мы душою отдались бы ей насовсем.
Легче биться с врагом, прикипевши к ней грудью,
Чем калечась спиной о приказ два-два-семь.
Я б как трус сообщил командиру: "Ошибка!
Мне назад - в кровь - нельзя, ведь не справлюсь с собой:
Если Волга, как Нил в первой казни Египта,
То на немца попру, но к воде ни ногой!"
Я сказал бы соседу в окопе: "Семёныч,
Не пиши, что комбат упирался в Урал".
Вросших в берег (но в правый!), до черна копчёных,
Нас от Волги на запад он в бой поднимал.
Как нам было б легко мчать по карте налево,
Сея смерть с правым делом, живущим в груди -
С этой женщиной, нам протыкающей небо,
Чтобы солнце могло на востоке взойти.
Пьедестальный бетон на куски разрубившей,
Чтоб стопами вытаптывать "Тигров" в пути,
С ней нам встретился б друг мой, её позабывший,
И конечно, сказал бы ей: "Мама, прости..."
Он, такой настоящий, из Крыма, из русских,
Самокрутки стрелял, каб по нам шла пальба.
Он же свой, не предатель, он чувствует чувства!
Он не смог бы сказать: "Понимаю УПА".
Он, как я б, рвал вперёд, чтобы тело калечить,
Этот серый бетон от врага защищать.
Он, как я б, слышал то, в чём признался Вучетич:
Головы крик "За Родину, ёб вашу мать!"
Мы, конечно, добрались бы с ней до Берлина,
ППШ я б убрал, меч - она, подустав.
И, дождавшись вернувшихся русских с грузином,
Я б на землю присел, а она - на Рейхстаг.
Но тогда без неё как-то всё получилось:
Паникаха сжёг танк, Павлов дом удержал,
У Путилова цепь в зеве соединилась,
И Чуйков в Сталинграде на смерть устоял.
Так стою я пред нею, глаза вверх задравши,
Сущий карлик, хоть этой гигантши я - сын.
В восхищеньи у ног, попирающих павших,
Ей в фундамент сложивших главу, как один.
Эти 35 000 под нею в могиле
Запрещают лезть чёрствости в сердце моё.
С ней я б смог, как они, но они победили
Без меня и - гораздо важней - без неё.