2022-10-04 14:27:57
Сейчас музыкант Вадим Демидов (лидер группы «Хроноп»), якобы «ни с чем не сравнивая», «изучает вопрос, как в 43-м году проводили мобилизацию в гитлеровской Германии».
А я наткнулся на то, как я ровно 6 лет назад разбирал его наезд на Захара Прилепина (и рассказ того «Первое кладбище» из сборника «Семь жизней»).
Тогда я Вадима Демидова по имени ни разу не назвал (и с Димой Ларионовым, на которого тот ссылался, ещё не был знаком лично).
Итак:
«Один музыкант пишет:
«Мне поэт Дима Ларионов не так давно сообщил, что в сборнике рассказов «Семь жизней» есть фрагмент о Полковнике, но там он выведен Половником.
Помня, как Лёха ненавидел, когда переиначивают его рок-н-ролльное прозвище (за «Полкана» он бил морду, не раздумывая), я стал искать этот фрагмент.
И нашёл, и прочитал...
Не хочу нагнетать.
Но прочитайте этот peace-death сами».
Далее следует фрагмент.
Мы обратим внимание на несколько моментов.
Момент первый.
Музыканта, как мы видим, покоробила выпавшая буква «к» из прозвища «Полковник».
Видимо, живи данный музыкант в веке XIX-м, а не в XXI-м, он возмущался бы тем, что князя Волконского в «Войне и мире» Толстой именует Болконским, а Достоевский в романе «Бесы» смеет называть Ивана Сергеевича Тургенева Семёном Егоровичем Кармазиновым, и не просто называть, а ещё и вкладывать тому в уста реплики, описывать внешность и манеру общения (герой говорит «медовым, хотя несколько крикливым голоском» с «дворянским присюсюкиванием», у него «скверный крик; скверный голос»).
Наш музыкант, вероятно, тут же бы принялся стыдить Льва Николаевича Толстого: «Что это за peace-death! Я Волконского как свои пять пальцев знаю! Чтобы он стал с дубом разговаривать? Да никогда в жизни! Сами вы с дуба рухнули. Впрочем, не хочу нагнетать...».
Не оставил бы он без внимания и Достоевского, бросил бы ему в лицо: «Что ж это вы на Тургенева поклёп возводите, какой же он «невысокий, чопорный старичок», да ещё «с густыми седенькими локончиками», «завивавшимися около чистеньких, розовеньких, маленьких ушков его»? Peace-death, ату, господа, знать вас не желаю!».
Момент второй.
Рассказ Прилепина «Первое кладбище» — это пронзительное произведение о человеческих смертях, с коими столкнулся автор (герой-рассказчик) на жизненном пути.
Заканчивается он словами:
«Я не знаю, где могилы всех этих людей – Малыша, Половника, Алхаза, Ногая, Сёмы, – не знаю, и никогда не пойду их искать.
Они где-то неподалёку от моего дома – другого, который не здесь.
В прошлый раз там, на обжитом ими кладбище, были холмики, и немного листвы сверху.
Потом холмики осели, и откуда-то появились кресты.
С креста на крест перелетает ворона.
Не ходи за ней.
Возвращайся домой к собаке.
Ангелы съели твоё варенье. Ребёнок озяб».
Нашего музыканта судьбы Малыша, Алхаза, Ногая и Сёмы, очевидно, не интересуют.
Оно и понятно, ведь (в отличии от них) «Полковник – это, пожалуй, лучшее, что случилось в Горьком (Нижнем) на моём веку», «песни его ценили все рокеры высшей лиги – Макаревич, Шевчук, Лёня Федоров» и, главное, «в двух наших концертах он участвовал».
Отсюда — момент третий.
Духовная, скажем так, связь между нашим музыкантом и «с позволения сказать, поэтом» (так у Прилепина) Полковником / Половником видна невооружённым взглядом.
Сравним тексты их песен.
Полковник:
«Вот бы армию по хатам возвернуть.
Так нет, найдём же, блин, куда ввести войска,
Вражьи кости нам, как снег под каблуки».
Наш музыкант:
«Мы бы марш несогласных стали винтить,
И по южным границам с войною ходить.
Мы же знаем, что делает власть с людьми».
Или:
Полковник:
«Превратился в дерьмо, а как обратно не знаю».
Наш музыкант:
«Я попадаю в говно, такая карма».
Или:
Полковник:
«Глядя в зеркало, думаешь: ну до чего ж охеренный!
Даже яйца у нас исключительно от Фаберже».
Наш музыкант:
«Мы купили бы Челси на кураже,
Ещё яйца и пенис от Фаберже».
И т. д.
Последний момент.
В 2014 году у Захара Прилепина вышла статья «Две расы», где он написал следующее:
× × ×
«Будущее точно рискует кого-то из нас переехать катком.
289 viewsedited 11:27
М
