В январе я писала, что у меня в этом году два глобальных дела: | Скучающая тридцатилетка
В январе я писала, что у меня в этом году два глобальных дела: вылечить депрессию и написать роман. Прошло четыре месяца с хвостиком. Ни строчки романа не написала. Депрессию не вылечила. Но, тут не все так однозначно.
Во-первых, никакая у меня не депрессия. Точнее не так, не ее надо лечить, ведь, она следствие ГТР. Во-вторых, в следующий раз, когда я буду выбирать врача, записываться к тому, у кого классная прическа, не лучшая идея. Волосы, она может и хорошо укладывает, но вот с диагностикой могут быть проблемы. В-третьих, не то, чтобы я училась на своих ошибках и второго психиатра я выбирала тоже по прическе. Но теперь решила, что мне подойдет врач с более спокойным стилем и выбрала доктора с косой. Это было правильное решение, потому что теперь у меня правильно подобранные лекарства, диагностика раз в три месяца и список внеклассного чтения, который мне помогает преодолевать тревогу. Депрессия, вызванная тревожным расстройством отступает, я снова могу радоваться золотым уткам, которые кричат мне «Кря!», когда я утром прохожу по набережной.
Теперь про роман. Вообще, мне от одного слова «роман» становится как-то не ловко. Потому что «Роман» в моем воображении, это какой-то цыганский мужчина с кудрявой головой, красной рубахой и нездоровой тягой к чужому золоту. Ну, или «Роман» это то, что я планировала с тем самым парнем сто лет назад, но опять не вышло. Это, на худой конец, мем «Таня, ты в моей власти. Таня, у нас роман», а не текст, в которой я буду плакать сто дней к ряду. То есть, то, во что я собираюсь вложить всю свою боль и славу, никак не может называться романом. Это просто невозможно. Это просто возмутительно.
Поэтому я для себя поставила задачу по-другому. Я просто хочу написать историю, которая займет какое-то количество страниц. Без каких-то условностей. Такие дела.
Еще недавно было странное. Для одного издания я писала рассказ про собаку. Это была не моя бывшая собака и даже не тот пес, которого мне подарил воздыхатель в знак своей преданности и любви. Это просто была собака, которую я никогда не видела и про которую я очень мало знаю. Эта собака не съела мои туфли или кусок стены, она не сожрала пакет фиников и потом не стреляла косточками из-под хвоста, эта собака не лизала мне щеки и не разбивала губу, когда я уезжала из дома на месяц. Этот пес никогда не грустил, когда я навсегда уходила из нашего общего дома, он не засыпал у меня на коленях во время переезда в Москву и не разбрасывал свою шерсть по всей квартире. Писать про собаку, которую я никогда не видела было очень сложно и, практически, невыносимо. Но все же, сорвав все дедлайны, я сдала текст. Потому что даже в истории про какую-то незнакомую собаку можно рассказать про себя.
