Сын Леноры Озгуд любил колоть людей острыми предметами. Я пред | Скучающая тридцатилетка

Сын Леноры Озгуд любил колоть людей острыми предметами. Я предпочитаю использовать слова.

С чего мне досталась такая способность, я не знаю. Хотя, по-другому и выйти не могло. Любым и единственным семейным развлечением было метание колкостей в друг друга.

Помню, как одноклассница назвала меня деревенщиной, потому что я носила пуховый платок. Меня это очень расстроило, потому что платок был красивый, он завершал мой образ из пестрой водолазки и каких-то смешнючих штанов.

Я пришла домой в слезах и пожаловалась бабушке. Бабушка усадила меня напротив и сказала, что побеждает в этой жизни тот, кто бьет больнее. Но, так как девочки кулаками не машут, у меня есть только слова. Ими то мы негодяйке и отомстим. Мне бы «следовало докумекать до этого самой, но на первый раз бабушка, так и быть, поможет».

— Давай, расскажи, какая это девочка.
— Обычная. Отличница.
— Мышь серая, значит! Подходит?!
— Нет. Так у нас в классе называют Олю.
— А Оля что?
— Ничего, молчит.
— Черт с этой Олей, значит так ей и надо. Ну а эта твоя, Светка, она какая? Ну? Ты что, за ней не наблюдала? Какие у нее недостатки?
— Никаких, — я снова начала хлюпать, но теперь уже и от «деревенщины», и от осознания своей несостоятельности. Что же я за человек такой, что даже удар как следует нанести не могу, не то, что нарядиться.
— Не плачь! Что нюни распустила! Щас бабка все придумает.

Бабушка сдвинула черные брови. На лбу засветилась глубокая вертикальная морщинка.

— Ань, да скажи ей, чтобы она валенок сибирский, такая же глупая. Нет, не глупая. Тупая! Вот так и скажи. Подойти к ней в своем платке, только когда она будет не одна и громко скажи: «Если я деревенщина, то ты тупая, как сибирский валенок!». Только не жди ответа, спокойно развернись и уходи.

Я смотрела на бабулю с удивлением. Ее карие глаза стали чертовски черными. Зачем ей с таким взглядом вообще что-то кому-то говорить, что-то придумывать. Мне, бывало, хотелось умереть раз и навсегда, когда она на меня смотрела после того, как я сделаю какую-нибудь глупость.

Весь вечер я стояла перед зеркалом и сначала грозно в него смотрела, пытаясь засунуть в свой взгляд всю ненависть к Светке, а потом начала репетировать ответный удар.

Я хмурила брови, смотрела исподлобья и щурила глаза. Я репетировала и репетировала. Повторяла «ты тупая, как сибирский валенок!». Дошла в своих стараниях от робкого «тупая» до хладнокровного «как сибирский валенок!». А потом съела бутерброд с колбасой и легла спать.

На следующий день в седьмом «Б» намечалось грандиозное идеальное преступление. Светку ждало поражение. Ее место на Олимпе самой умной и красивой должна была занять более достойная кандидатура.

На большой перемене, когда Светка стояла в окружении своих приспешниц и ждала пока класс запустят в кабинет биологии, я подошла к ней и, как нож в спину, вонзила «Ты тупая! Ты такая тупая как сибирский валенок! Ты просто очень тупая! Ты самая тупая!». Я так разволновалась, что забыла сказать про деревенщину, а когда развернулась, чтобы победно удалиться, уперлась в Татьяну Ивановну, учительницу биологии.

Так в моей жизни на одну проблему стало больше.