Каждые две недели мне приходило новое послание от моих penfrie | Скучающая тридцатилетка
Каждые две недели мне приходило новое послание от моих penfriends. С реальными друзьями было напряженно, поэтому учитель английского, Михаил Сергеевич, записал меня в программу Penpal — друзья по переписке. Мы составили приветственное письмо, положили его в конверт, добавили в него три доллара, которые до этого обменяли в сберкассе, и отправили по почте. Через месяц мне пришел ответ. Желтый листок, на котором кто-то аккуратно напечатал десять имен и адрес ребят со всего мира. Это была моя первая всемирная паутина. Я хотела дружить сразу и со всеми. И с Бренной из Род-Айленда, и с Ником из Аргентины, и с девочкой из Японии, имя которой я уже не вспомню. Я написала десять писем, разложила их по конвертам, добавила в каждый свою лучшую фотографию, на которой я стою на фоне красного ковра в новых ярко-зеленых роликах и таком же шлеме, приклеила марки и отправила по почте.
Первое письмо пришло через два месяца от Бренны Анатоне из Америки, второе из Японии, потом у меня появились друзья из Англии, Шри-Ланки, Аргентины и Австралии. Каждое письмо было для меня чем-то волшебным и чем-то ужасным одновременно. Я чувствовала себя счастливой и невероятно несчастной. Мне казалось, что я вот-вот уже человек мира и одновременно миллионер из трущоб. Мне было радостно, что кто-то на другом конце света знает обо мне, и горько, что мои друзья клеят на конверты разноцветные наклейки, набирают тексты писем на компьютере и распечатывают на разноцветном принтере, вкладывают фотокарточки из Диснейленда и небольшие сувениры из поездок. У них есть переливающиеся карточки с Покемонами, а у меня только гелиевые ручки, разлинованные листы и убогие закладки с котятами, которые я вкладывала к каждое письмо. У них белоснежные дома, а у меня трехкомнатная квартира с зелеными обоями на кухне. У них пушистая собака, а у меня прабабушка в соседях. У них арахисовая паста, а у меня «Россия» — щедрая душа с арахисом и изюмом.
Чтобы стать ближе к цивилизации я придумывала себе разные хобби. Для Бренны я была нумизматом и просила прислать мне пару американских монеток. Для Андреа я стала филателистом и получила в подарок марки с Королевой. И только для подружки из Японии ничего выдумывать не пришлось. Я честно сказала, что обожаю покемонов и мечтаю завести Пикачу. В одном из писем от нее я нашла две упаковки карточек с Покемонами. Они были такие красивые и переливающиеся, как будто посыпанные волшебной пыльцой. Это был мой самый драгоценный актив. Инвестиция в счастливую жизнь. Возможность найти настоящих друзей, пусть и в нищебродском дворе. Без карточек с Покемонами я была просто Аня, не посредственность, конечно, но и не что-то выдающиеся по меркам двора. С карточками я стала Аней с Покемонами. Покемонами не с базара, а из Японии! Где наш поселок, а где Япония?
Каждый день я выходила во двор и говорила, что у меня теперь есть друзья в Japan, и вот эти друзья прислали мне Покемонов. Ребята сначала не верили и смеялись, а потом и вовсе придумал мне до слез обидной прозвище «Япошка в жопе пряник». Они били меня картой «Докаж, что не врешь!», а я отвечала «Не вру, мне бабушка не разрешает выносить их во двор!». На самом деле я боялась, что карточки у меня отнимут, украдут или просто испачкают своими недомытыми руками. Потом у девчонки из соседнего подъезда появился большой розовый Тамагочи, который она не боялась выносить на улицу и никто с меня уже не требовал никаких доказательств.
Карточки позже заиграл мой брат, я перестала отвечать на письма от penfriends, интерес к Покемонам прошел, началась эра «Зачарованных». Позже по телеку стали крутить «Фабрику звезд», английский превратился из чего-то интересного в зеленую книжку упражнений Галицкого. Письма от друзей со всего света переехали на нижнюю полку рабочего стола. Год назад я нашла Бренну Анатоне в Facebook, написала ей сообщение, но она его до сих пор не прочитала.
***
