Что писать после 24 февраля #пишетЮля С началом «спецоперации | Литагенты существуют

Что писать после 24 февраля
#пишетЮля

С началом «спецоперации» многие авторы художественных текстов, причем как начинающие, так и именитые, столкнулись с творческим ступором. Непонятно, о чем и как теперь писать — как будто * обессмыслила все наши высказывания. Мы слышим от авторов: «Все слова закончились», «Выходит, все было зря».

Но ясно, что, помимо журналистики (запрещенной и все равно существующей), должна сохраниться традиция летописания, творческого осмысления происходящего. И даже если для рефлексии пока рано, нельзя не документировать.

Русскоговорящим писателям не впервой иметь дело с исторической травмой. Перечитайте Варлама Шаламова, Лидию Гинзбург, Евгения Шварца, Полину Барскову — и вы увидите, как новые, доселе не использовавшиеся слова находятся через боль.

Какие трансформации пустить в свои тексты:

Документация исторической травмы. Про нее выше. Достаточно пока просто описывать рутину, сканировать внешний мир безоценочно.

Деколониальная повестка. Сейчас нам особенно не хватает голосов тех, чья идентичность находится под гнетом доминирующей культуры, кто был исключен из литературного процесса и кого мы только постепенно учимся слышать. Тексты этнических, национальных меньшинств мы за последние годы привыкли читать в переводах, но пока не научились писать на русском. Вот тут можно почитать об этом.

Поэзия как терапия. Как способ начать постепенно говорить о травме образами, ассоциациями, в то время когда причинно-следственные связи, аналитика пока нам недоступны, и весь мир рушится на мелкие фрагменты. Отсутствие связи между тропами объяснимо.

Эссеистика. Повествование сменяется размышлением, вымысел — правдой. Зачем выдумывать, когда действительность подкидывает множество тем для осмысления. Эссеизм сейчас активно вклинивается в прозу, и эти тексты будут документами нашего времени.

Манифестарность. Высказывания делаются максимально прямыми. Мы ощущаем нехватку слов и образов, на выбор каждого слова уходит тонна времени. Эпитеты и украшательства кажутся искусственными. Но нам важно говорить, пусть просто и без прикрас (возможно, так даже лучше).

Телесность. Агрессивная маскулинность оказалась еще опаснее, чем мы думали. Отстаивая право на собственное тело (и безопасность), мы прислушиваемся к индивидуальному чувственному опыту, прикосновения к другим телам выкручивают ощущения на максимум. Тексты становятся откровеннее, в них сильнее чувствуется как физическая боль, так и наслаждение.

Я не знаю, будет ли можно (и когда) в этом измененном мире публиковать то, что действительно актуально для рефлексирующей части нашего населения. Но если вы знаете, что вам нужно писать, то давайте попробуем найти слова вместе.

Моя любимая Школа литературных практик запускает аж годовой курс на базе Шанинки. Он стартует 20 июня, занятия будут проходить онлайн. Лабораторий на курсе очень много, среди них можно будет выбирать. Я сама училась в Литпрактиках, и это был полезный опыт: преподаватели не учат письму (потому что это невозможно), а скорее модерируют творческий поиск, побуждая вас отказаться от навязанных стереотипных схем и впустить в текст актуальную действительность.

Приходите на курс «Современные литературные практики», чтобы вместе нащупать язык для изображения новой реальности. Запись открыта до 15 июня.