«Жиго четыре года честно отрабатывал свой хлеб в «Спартаке». И | Ложка для узкого круга
«Жиго четыре года честно отрабатывал свой хлеб в «Спартаке». И с чистой совестью покинул его. Жаль? Еще как!» - Георгий Джикия, в отличии от многих своих братьев по крови не склонен раздавать комплименты налево и направо. Во-первых, домашнее воспитание; во-вторых, двор подмосковный, где эмоциональный фон куда более сдержанный, чем, к примеру, тбилисский. Не случайно, когда мама спросила у 7-летнего сына, что надо сказать дяде, который угостил тебя конфетой, мальчик незамедлительно воскликнул: «Малодэц!!!». И хотя это старый грузинский анекдот, понятно, что родился он не на ровном месте.
Между тем, Самуэль Жиго на сегодняшний день - последний француз, с которым пересеклись наши пути. При этом я помню его первого соотечественника, которого увидел в 8 лет, декабре 1956 года. Да и как его забыть, если это был Ив Монтан - в одинаковой степени блестящий певец-шансонье и киноактёр.
Уже потом узнал, что Ив Монтана и его супругу - не менее яркую актрису, Симону Синьоре - пригласили на гастроли в Москву, Ленинград и Киев. К слову, они были первыми известными деятелями культуры из капстраны, приехавшими в СССР после 17-летнего перерыва. Апофеозом визита стала встреча в Кремле Нового 1957 года, где дорогих французских гостей пожелал видеть наш Генсек Никита Хрущев. Познакомились же они в Большом Театре. Во время фуршета Никита Сергеевич тостовал вторым, вслед за основателем театра кукол Сергеем Образцовым. Но в отличии от Сергея Владимировича, который акцентировал на дружбе народов, Хрущев, подняв бокал с шампанским, начал рассказывать о культе личности Сталина, словно перед ним были не знаменитые актеры, а генерал де Голль…
Мальчишкой я, естественно, не мог попасть на концерт Монтана в Колонный Зал даже с родителями - у них не было таких связей, чтобы достать билеты по номиналу, и денег, чтобы купить у перекупщиков. Но чтобы получить истинное удовольствие от песен Монтана, мне хватило крохотного экрана КВН с линзой. Я не знал ни одного слова по-французски, но понимал, когда он воспевал Париж, а когда пел о любви. Монтан был во всем чёрном - от туфель до водолазки. И не стоял у микрофона, а плавно передвигался по сцене.
В утренних газетах, вместо эпитетов в превосходной степени, рецензоры обрушились на француза с яростной критикой: не поёт, а говорит; не в белой рубашке с галстуком и не в пиджаке, да ещё разгуливает по сцене. С подобными оценками представителей искусства «дикого Запада» впоследствии мне приходилось сталкиваться не раз. Особенно меня потрясло в 72-ом открытое письмо в «Правде» рабочих Горьковского автозавода. Они не могли скрыть своего возмущения итало-французским фильмом гениального режиссёра Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже». Трудящиеся с берегов Волги отнесли ленту к разряду порно, в то время как Марлон Брандо был номинирован на премию «Оскар», а режиссёр - на «Золотой глобус». Однако, самое интересное, что эта картина не шла в наших кинотеатрах и, уж тем более по ТВ! Где заводчане сумели ее посмотреть, так и осталось загадкой…
Ну а для того, чтобы для вас не было загадкой, что роднит первого великого француза, которого давным-давно увидел по телевизору, и последнего именитого, с которым поддерживаю дружеские отношения, открою одну тайну: и тот, и другой мечтали оказаться в Марселе, только в разное время и при разных обстоятельствах. Ив Монтан (в детстве Иво Ливи) родился в Италии и был сыном убежденного коммуниста. С приходом фашистов его семья эмигрировала во Францию, а Иво очень хотелось в Марсель, где можно было найти работу. Парикмахер, рабочий в доках, певец в кинотеатрах… Тогда-то он и придумал себе псевдоним Ив Монтан
