Тревожные знаки нечистоты Сегодня в нашем обществе укоренилис | so_kursk_nik

Тревожные знаки нечистоты

Сегодня в нашем обществе укоренились термины «дискриминация», «сегрегация», вследствие чего одна из частей общества притесняется и становится ущербной.

Михаил Леонтьев, журналист, телеведущий, топ-менеджер «Роснефти»: «Нужно просто ловить и колоть. Два удара по башке – обездвижил и укол. И всё. Ну бараны же».

Анатолий Вассерман, депутат Госдумы: «Я склонен поддерживать действия с антипрививочниками по законам военного времени. Конечно, убивать их, как было 16.10.1941, пожалуй, сейчас излишне».

Т.н. митрополит Иларион: «Отказ от прививки – это смертельный грех, искупаемый отмаливанием всю жизнь».

Столпы, величины… фрики, пьяницы и сидельцы АП каждый день обрушиваются своими раздражением, злобой, жестокими словами в адрес непривитых, объявляя их источником бед, греха и неправды. И вот уже орды несогласных в ответ готовят посты, петиции и обращения в адрес региональных парламентов, поскольку тем переданы законодательные инициативы по внедрению QR-кодов. Но чем бы не закончилась битва криворуких против тупорылых, как всегда, пострадают невинные.

Разделение всегда ослабляет общество, единство – усиливает. Возможно ли, что на смену ненависти и истерики придут неподдельные помощь и заступничество? Решать тем, кто уже получил права и привилегии. Успех зависит от решительности восстановить социальное неравенство. Не чувствовать себя спокойно, пока рядом унижают других, помогать упавшим и падшим, вступаться за них перед вышестоящими.

Александр Радищев, писатель, русский революционер: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

Священник Емельян Ковч, имея возможность бежать из концлагеря Майданек, отказывал тем, кто пытался его освободить и писал им: «Я благодарю Бога за Его доброту ко мне. За исключением рая, это единственное место, где я хочу быть. Здесь мы все равны: поляки, евреи, украинцы, русские, латыши и эстонцы. Я единственный священник между ними. Даже не могу себе представить, как здесь будет без меня. Они умирают по-разному, и я помогаю им пройти этот маленький мостик к вечности. Разве это не благословение?».

Лев Толстой переживал, что на каторгу идут люди за близкие ему убеждения, а не он.

Продолжение следует…