June, 21 Время медленно текло. Часы показывали поздние двенад | Бокуто
June, 21
Время медленно текло. Часы показывали поздние двенадцать часов ночи, но этого ты уже не видела, тихо посапывая, прижавшись лицом к груди друга, надежно державшего тебя в своих объятиях.
— Ты же знаешь, как я сильно люблю тебя, да? — прошептал Рио, нежно поглаживая твои волосы, аккуратно проводя по ним пальцами, — Я думал, если найду кого-то дороже, то смогу перестать так сильно волноваться за тебя... но нет.
Рио действительно очень сильно любил тебя. Ему чертовски не хотелось видеть, как ты проливаешь слёзы из-за всех мудаков, которые даже мизинца твоего не стоили, как какой-то непонятный рыжий придурок устанавливает камеры в твоей спальне, как ты дрожишь, рассказывая о том, как же тебя все вымотало. В такие моменты Хираи готов был браться за холодное оружие, лишь бы снова застать момент, как ты свободно улыбаешься. Темноволосый любил даже твои недостатки. А ещё он замечал гораздо больше, чем кто-либо. Замечал, как ты наматываешь прядь волос, когда волнуешься, замечал, как слегка морщишь носик, говоря о Грегори, как кидаешь влюблённые взгляды на Котаро, как неосознанно всегда прячешь кого-то за собой, будто спасая от чего-то. Он замечал мелочи. Потому что любил. Сильнее, чем ты могла себе представить.
— Мне так жаль, что я не смог стать необходимой тебе опорой.
Рио был идеальным другом. Казалось, будто он вообще единственный, кто заботится о тебе. Ты частенько дразнила его за возраст, но всегда бежала именно к нему, если что-то случалось. Ты любила его очень сильно.
— Я через пару дней уезжаю учиться за границу. На год, — он тепло улыбнулся, наблюдая, как ты тихо посапываешь, а затем хмуришься во сне, — Буду скучать, соседка.
Затем он легонько прикоснулся своими губами к твоим. Так Хираи передал остатки чувств без слов. Без пошлости, без задержки. Просто легкий, дружеский, поцелуй. Прощальный.
Возможно, если бы ты так не вымотала себя, не уснула раньше, чем он, то смогла бы достойно попрощаться. Но разве он этого хотел? Рио придерживался мысли, что прощания для слабаков. Но на самом деле темноволосый просто боялся остаться и не уезжать, лишь увидев, как ты плачешь. А ты бы точно разрыдалась.
Ваша дружба — это показатель наивысшего доверия и любви к друг другу. Кровно не связанные, вы обмотали вокруг своих мизинцев красные нити, навсегда соединяющие вас. Его любовь была навечно братской, но ценнее, чем материнская, потому что Рио был правда готов сжечь всех, кто прикоснется к тебе. Ты всегда была и будешь ценнее, чем любая его девушка, ревнующая парня к тебе.
Ты не знала, но частая причина его расставаний — ты. Кому вообще может понравиться, что твой парень в любой момент готов рвануть с места к какой-то его соседке, если она только напишет одно слово, попросит прибежать на помощь. А ему всегда была важнее то, как ярко и ослепительно сегодня сияла твоя улыбка.
— Не злись на меня, что не сказал прямо — пробормотал темноволосый, поднимаясь с кровати, — Прощай.
Он в последний раз окинул взглядом твою комнату, стараясь запомнить каждую деталь того места, в котором жила его особенная девочка, ради которой Хираи готов был горы свернуть.
Рио прощался не на год, а навсегда. А еще он был ужасным трусом, потому что до тряски в коленях боялся сказать тебе это, а потом увидеть, как ты перестаешь улыбаться. Из-за него.
