2022-08-24 19:07:15
История есть борьба света и тьмы, говорит Александр Гельевич. Отложим в сторону разговор о гностицизме, безусловно важный и нужный, но в своё время. Я к нему ещё вернусь.
История есть борьба света и тьмы. Вне этой борьбы немыслимы понятия динамизма и движения, которые составляют самую суть истории. В обратном случае у нас не было бы никакой истории, а было бы только целокупное бытие Парменида, застывший бег Ахиллеса. Это-то и хотели провернуть глобалисты со своим «концом истории». Они стремились ввергнуть человечество в тотальный рай либерализма, как некогда Наполеон стремился привести мир к универсальному раю Просвещения. Народу, который остановил Наполеона, суждено остановить и его наследников.
Любой светский «конец истории» есть ни что иное, как симулякр. Человеческую историю запустило грехопадение, и закончить эту историю может только Страшный Суд. «В поте лица своего будешь есть хлеб», говорит Господь Адаму в «Бытии». Человек обрёк себя на подневольный труд, а значит и на борьбу. На историю.
И вот здесь-то, в начале истории к бытию примешивается небытие. Бытие есть полное согласие с Богом; небытие, тьма есть следствие порочной человеческой активности.
Народ, который глубже остальных заглянул в бездну грехопадения — это русский народ. С этим радостно согласятся либералы и русофобы, но с этим же должны согласиться и патриоты. Почитайте Достоевского: «Иной добрейший человек как-то вдруг может сделаться омерзительным безобразником и преступником, — стоит только попасть ему в этот вихрь, роковой для нас круговорот судорожного и моментального самоотрицания и саморазрушения, так свойственный русскому народному характеру в иные роковые минуты его жизни».
Нет, не плюйтесь, не переставайте читать, самое важное — дальше: «Но зато с такою же силою, с такою же стремительностью, с такою же жаждою самосохранения и покаяния русский человек, равно как и весь народ, и спасает себя сам, и обыкновенно, когда дойдет до последней черты, то есть когда уже идти больше некуда. Но особенно характерно то, что обратный толчок, толчок восстановления и самоспасения, всегда бывает серьезнее прежнего порыва — порыва отрицания и саморазрушения».
1917 год стал торжеством нигилизма. Мы испили бездну до самого ее дна — идти больше некуда. С русскими случился апокалипсис — «конец истории» наоборот. А потому у нас есть прививка от этого самого «конца истории». Ведь мы знаем, что за его сиянием кроется лик Антихриста.
Возвращаясь к сегодняшнему дню. Украину совершенно справедливо называют «анти-Россия». Украина есть та же Россия, но стремящаяся к небытию. Александр Гельевич очень точно сказал, что мы сражаемся на Украине, но не с Украиной. Мы сражаемся с тьмой, с небытием внутри нас самих. Украина — это обратная сторона нас; яркое доказательство тому — разгул русофобских настроений в самой России, гадкое глумление над смертью Даши. Оно ведь исходит не только от тех, кто уехал, но и от тех, кто остался — просто последние глумлятся сдержанней, обходительней. С «христианским» снисхождением — мол, и
такая достойна сочувствия.
Мы изживаем небытие внутри себя. Мы изживаем свою лень, свой цинизм, своё раболепие. Мы изживаем «никто никому ничего не должен», мы изживаем «моя
хата с
краю». Эта та борьба света и тьмы, которая длится с 1917 года. Мы — ее наследники.
Признаюсь, последние дни у меня не было сил ни на что. Ни на игру с ребёнком, ни на работу, ни уж тем более на философию. Я чувствую гнилостно-сладкое дыхание небытия.
Но. Даша говорила, что война начинается каждое утро, когда мы поднимаемся с кровати. Смерть Даши стала событием. Дверью в подлинно русское бытие. Не дадим затворить ее вихрям небытия.
Душа́ ея во благи́х водвори́тся, и па́мять ея в род и род.
1.0K viewsKatja Arkalova, 16:07
К
