Вернулась домой, в Таллинн, писать диплом. Здесь внезапно гро | Fantastic Plastic Machine

Вернулась домой, в Таллинн, писать диплом.
Здесь внезапно грозы, солнце сквозь тучи, ветер из цветочных лепестков и бушующее море.

Но вообще хотела написать про Питер - до чего же странное место. Вот вроде Таллинн совсем недалеко, у нас тут тоже финно-угорская хтонь и болота рядом с городом, но болота наши - кристально прозрачные, хоть и темная это вода, затягивающая в свой омут. Как серая грозовая шпинель, сияюще-темные болота - до самого дна, и до самого дна проблескивающие золотистыми всполохами чистейшей стихийной силы. У меня здесь болота - места силы, очищающие, напитывающие, наполняющие. Не высасывающие.

Но все не так в Питере.

В нашем колдовском чате сравнивали ощущения. Да, многие говорят же: Питер - как Венеция. О нет, дорогие мои, вообще совсем никак. В Венеции совершенно другие духи воды. Там русалки - раскованные, эротичные, смеющиеся, завлекающие. О да, там тоже болота - на острове Торчелло, не вылезти из этих болот. Но там искристые болотные огни, яркие, смешливые, манящие. Бежишь за ними, и все это в радость. Духи воды, духи лагун - в Венеции - хоть и пьют твою кровь и жизнь, но и взамен дают веселый пьянящий морок, после которого радостно бы выпустить кровь, впустить в нее морскую воду и уйти на дно.

Но не так в Питере. Не так там, где тяжелая первобытная хтонь присосется пиявкой, каменной плитой сядет на плечи, высосет радость, вытянет витальность, заставит расплакаться, раздербанит и раздерет тебя свинцовой жарой. Тоже суккубы, тоже русалки, но - как древние вампиры - всосется и не отдаст ничего взамен. Ни морока, ни иллюзорного счастья, ни опьяняющего шампанского искристого дурмана, как у венецианских русалок.

Либо ты мой навеки, либо выпущу, но вплесну в кровь темные чернила доисторической свинцовой тьмы.