Приманки любви Великий имам Абу-Ханифа, описывая качества Бож | #ислам_иначе

Приманки любви

Великий имам Абу-Ханифа, описывая качества Божьего угодника (вали мин аулия Аллах), отметил, что тот не надеется на рай и не боится ада. Две грандиозные обители потустороннего мира такого человека совершенно не волнуют. От слова «совсем».

Рай и ад владеют помыслами лишь религиозных обывателей – тех, кто хватает по верхам, но не проникает в суть. Толпа ревнителей внешнего благочестия надеется на первое, страшится второго. И им невдомек, что вертоград блаженств и геенна мучений расставлены на пути к Богу как искусные ловушки, а точнее, как фильтр, отсеивающий мелкотравчатых людей. Людей, не способных любить. Любить по-настоящему. В то время, как Бог познается именно в любви.

Что вообще такое любовь? Это желание быть рядом и страх потерять. Стремление и избегание. Движение «к» и движение «от». Мы, как мотыльки, летим на свет привлекательных качеств понравившегося нам человека от тьмы пугающего одиночества. Это и есть «к» и «от».

Но можно ли подобный уровень отношений считать настоящей любовью? Едва ли. Когда в другом человеке нас привлекает только внешняя красота или, скажем, перспектива избавления от материальных проблем — это вовсе не любовь. Подлинная любовь начинается тогда, когда мы перешагиваем через подобные первоначальные приманки. Когда мы не мерим свое чувство морковкой спереди или морковкой сзади. Любовь раскрывается в пространстве смытой косметики и сложенных доспехов. Когда мы сбрасываем маски и наружу выходят наши слабости и тараканы. Когда мы принимаем человека нагим во всех смыслах этого слова, принимаем его таковым, каков он есть. Когда в наших глазах уже нет никакого витринного «к». Настоящая любовь движет нами и тогда, когда мы готовы отпустить любимого человека. Когда его счастье для меня важнее моего страха одиночества. Когда я с ним рядом не потому, что мне пусто внутри. Любовь – это, когда я самодостаточен и за моей спиной нет никакого «от». Любовь всегда по ту сторону ожиданий и страхов, за пределами любых «к» и «от».

Бог сокрыт за теми же самыми пределами. Там, где нет ни «к», ни «от», ни стремления, ни избегания, ни ожидания, ни страха. Ибо Бог сокрыт в любви. В любви настоящей. Абсолютной. Безусловной.

Эта любовь часто вызывается к жизни все тем же полетом мотылька: когда мы в начале Пути влекомы благоуханием райских услад и бежим от ужаса адских мук. В исламском богословии этот двуликий мотив человека называется таргиб и тархиб – побуждение и устрашение. В этом суть благоговения и богобоязненности.

Но это еще не любовь к Богу. А только первый шаг на пути к ней. Ее отсвет.

Истинная же любовь к Богу начинается тогда, когда мы отказываемся от торгашеской выгоды в отношениях с Ним, от желания урвать что-то взамен. Когда мы не ставим Богу никаких условий, не выкатываем Ему список требований и ожиданий. Любовь к Богу расправляет крылья в пространстве чистого бескорыстия, искренности, ихляса. Любовь – это когда, я вверяю Ему себя целиком и без остатка. Падаю прямо Ему в руки – в полном доверии и не опасаясь подвоха. Это и есть ислам в подлинном смысле слова: абсолютная покорность Богу, беззаветная преданность Ему, готовность принять все, что от Него исходит.

Такой любви учили многие праведники ислама. Но лучше всех о ней сказала Рабиа аль-Адави. «О Господи! – молилась она, – если я служу Тебе из страха перед адом, то спали меня в нём, а если служу я Тебе в надежде на рай, изгони меня из него. Если же я служу Тебе ради Тебя самого, то не скрой от меня Своей вечной красоты».