Чем хороша Потопная Теория, обсуждавшаяся в течение семи январ | Сергей Михеев

Чем хороша Потопная Теория, обсуждавшаяся в течение семи январских вечеров у Незыгаря? Тем, что ранее мы были безнадёжной культурной периферией Запада. Даже отечественные леволибералы топили за BLM не потому, что прониклись правами меньшинств, а потому, что вычитали это у модных колумнистов Нюты и БаззФида.

Российские режиссёры снимали не российские фильмы, а бесконечные российские ответы Голливуду. Российский космос осознавал себя только через дихотомию с Илоном Маском. Российская интеллигенция переживала за экологию не потому, что углеродные следы, а потому, что Грета Тунберг. Российские миллиардеры обещали поставить богатства на службу обществу не потому, что социальная справедливость, а потому, что модный движ под названием «Клятва дарения» (интересно, где же он возник?).

И тут вдруг появляется наше. Своё. Исконное. Патриотичное. Не имеющее аналогов на западе — вернее, превосходящее эти аналоги, как нынешний айфон превосходит первый. Telegram — наш асимметричный ответ их жабьему фейсбуку. Потопная Теория — наш превосходящий ответ их QAnon. Ведь Зона Ковчега всё равно находится у нас. Значит, мы, в отличие от кью-анонщиков, уже победили.

И ведь я не шучу. В качестве экспортого продукта Теория Потопа имеет такой же планетарный потенциал, как наш СПГ с Ямала. А в качестве мягкой силы может быть даже сильнее.

Ведь она, в отличие от QAnon, даёт чёткую инструкцию, что делать, чтобы спастись.

Перебираться в Россию.