2022-06-02 11:02:27
Подумал, что знаменитые чернушные концовки советского кинематографа это медленное вырождение жанра трагедии.
Началось это в историко-революционных фильмах, когда смерть и жертва героя оправдывались его подвигами. В оттепель и застой накал снижался (Баллада о солдате, Освобождение, В бой идут одни старики, а Зори здесь тихие, и даже Проверка на дорогах), в конце умирал не герой, а просто "хороший человек", что особенно дико, применялся этот троп в самом массовом и зрительском кино. В перестройку и в современных российских треш-нуарах исчез даже этот хороший человек. Мол, живёте как свиньи, так же и сдохните.
Симптоматично, что делалось это по прямой начальственной разнарядке. Например, шведские продюсеры "Интердевочки" уговаривали советских коллег не убивать Таню в конце, но обком обкомычи настояли на моралите.
Звягинцев и Быков, продолжают биться лбом в этот приём (не будем здесь оценивать качество их фильмов, ровно как и их советских предшественников). У одного за спиной ходит украинский Мефистофель Р., и это особый случай. А вот другой "просто не может придумать другую концовку", на одной из творческих встреч я лично у него об этом спросил, он растерялся, но Долин подсказал, что мол так надо, не мы такие жизнь такая.
А вот в военном кино есть интересные тенденции. Новатором тут стал сокол наш ясный, Никита Сергеевич Михалков. Он
оживляет своих героев, возвращает им честь и лично ведёт народ в атаку. Превращение унылого советского плача по всем канонам (Брестская крепость, Штрафбат) в дичайший фарс
жизни оказалось болезненным, непонятым, но необходимым шагом. И вот, в народном хите Т-34 (кстати, снятом при поддержке ТриТЭ), уже и немцы не сволочи, и герой не гибнет, а жмёт руку офицеру вермахта и с победой возвращается домой.
Собравшегося повеситься обняли, сняли из петли и налили в горло водки. И давай плясать, плясать, плясать.
75 viewsedited 08:02
И
