также заявила, что законы такого типа, основанные на «Шведской | итросплэш в ярости

также заявила, что законы такого типа, основанные на «Шведской модели», означают, что проституированные женщины не могут «работать в безопасной и надежной обстановке».

Однако подробности самого случая противоречат этим заявлениям. Левек и так, предположительно, «работала в безопасной и надежной обстановке». Согласно лоббистам полной декриминализации проституции, «массажный салон», комната отеля или квартира – это идеальное место для проституции. В помещении безопаснее, чем на улице, говорят они. «Работа» в борделях, заверяют нас, гарантирует, что женщины не подвергаются насилию. И в то же время Гальесе неоднократно посещал «массажный салон» в Квебеке, и женщинам не была гарантирована защита от него. На самом деле женщины, которые были в проституции в условиях полной декриминализации, говорят, что они подвергались большему насилию, чем до легализации. (Истории женщин, которые были в легальной проституции, можно прочитать по ссылке: https://netovar.org/category/%d0%bb%d0%b5%d0%b3%d0%b0%d0%bb%d0%b8%d0%b7%d0%b0%d1%86%d0%b8%d1%8f/).

Насилие против проституированных женщин происходит не из-за «стигмы». Оно происходит потому, что мужчины, которые платят за секс, ищут уязвимых женщин, которых они смогут подвергать насилию. И потому что их в этом всячески поощряют. Это также происходит, потому что проституция по определению делает женщин уязвимыми перед насилием (они остаются наедине с незнакомыми мужчинами, которые совершенно не заинтересованы в их здоровье, безопасности и благополучии).

Мужчины, которые платят за секс, знают это – они знают, что у женщин, которым они платят, не было другого выбора, иначе бы они здесь не оказались. Они знают, что у них есть возможность проявлять агрессию, насилие и жестокость, и что проституированные женщины мало что могут с этим поделать. Мужчины, которые платят за секс, воспринимают этих женщин как одноразовые товары, они понимают, что, скорее всего, любое насилие сойдет им с рук. Они верят, что женщины в проституции для этого и существуют.

Если бы существовала стигма в отношении проституции, и если бы представители закона относились к ней серьезно, то Гальесе не разрешили бы доступ ни к каким женщинам. Если бы проституцию считали разновидностью насилия на почве мизогинии, то такое исключение никогда бы не допустили. Если бы продажу секса не считали повсеместно «такой же работой» или необходимой «услугой», то эта ситуация никогда бы не произошла.

То, что может остановить насилие мужчин над женщинами в секс-индустрии – это ответственность. Это означает стигматизацию тех мужчин, которые платят за секс. Это означает послание тем, кто эксплуатирует женщин, покупая или продавая их, что это не сойдет им с рук. Это означает утверждение, что женщины – это люди, и что они не существуют для того, чтобы мужчины их использовали – они не вещи, которые можно покупать и продавать, использовать и насиловать. Кроме того, важно лишать мужчин доступа: гарантировать, что у них нет возможности эксплуатировать уязвимых женщин. Если мужчинам будет проще найти женщин для использования, это не уменьшит насилие.

Одна из причин того, почему Марилен Левек мертва, это то, что власти снова и снова не воспринимали мужское насилие серьезно. Они не обращают внимание на историю насилия, и они отпускают на свободу очевидно опасных мужчин. Другая причина в том, что такие организации как «Stella» успешно изображали проституцию как общественное благо, которое хорошо для мужчин и хорошо для женщин – безобидное и необходимое явление. Такие группы лоббистов годами говорили о том, что секс – это одно из прав человека, и что мужчины станут насильниками, если лишить их доступа к порно и проституции. Однако мы наблюдаем прямо противоположное. Если считать секс и доступ к телам женщин правом, тем, на что мужчины могут всегда рассчитывать, то это опасно для женщин. В первую очередь, для тех женщин, про которых мужчинам говорят, что они не имеют значения, что они не совсем люди, что их можно использовать и выкинуть, что они существуют для исполнения чужих фантазий, какими бы мрачными они ни были.