ПРОДОЛЖЕНИЕ На одной постели сидит тихая девчушка. Мордашка и | Dirty Harry | Игорь Гомольский
ПРОДОЛЖЕНИЕ
На одной постели сидит тихая девчушка. Мордашка испачкана шоколадом. На другой - совсем маленький мальчик.
Мать ребятишек говорит, что старший рубит с отцом дрова на улице. Тяжело им здесь, но люди помогают. Кто подгузники даст, кто - детское питание. А вот с водой совсем плохо. Из-за этого в деток проблемы с желудком. Мы слышим это не в первый раз.
- Не хотите эвакуироваться.
- Да кому мы нужны?
Нужных нам женщин в подвале не оказалось. Домой ушли. Это неподалёку. Пошли туда. На выходе встретили отца семейства, старшего мальчишку и других местных жителей. Рассказали, что к ним прилетело.
Нужный подъезд обнаружили быстро. На скамейке встретили глухонькую бабушку. На камеру общаться отказалась, а потом говорила без умолку. Аня ушла наверх, а Наталья, которая уже освоилась в нашей компании, впервые расплакалась. Ее дом оттуда видно не было, но состояние двух ближайших вытеснило последние иллюзии.
«У нас тут женщина под плитой. Сходите на этаж, посмотрите», - сказала бабушка.
Мимо проехал «фордик» нашего вторничного знакомца. Следом - два чеченских бойца. Поговорили с ними и поднялись на этаж. Мужчина, живущий в этом подъезде, рассказал о судьбе погибшей женщины, показал тело.
Дальше по улице - чёрные дома. Встретили чеченцев. Те страшно негодовали из-за того, что мы приперлись в опасный район без предупреждения и сопровождения. Долго изучали наши документы и требовали удалить фотографии.
- Аккредитация ДНР?
- Да. С допуском в зону боевых действий.
- Здесь не ДНР.
- Здесь ДНР!
- Здесь Украина.
И вроде понятно, что имел в виду чеченский солдат. Здесь, мол, идут бои, а это значит, что пока ещё не ДНР. И знаки различия у них наши, и форма знакомая, но мы все равно малость похолодели. «Это на кого же мы вышли?», - пронеслось в голове.
Подошёл мужчина с седой бородой и пожурил нас по-отечески. Нельзя, мол, сюда без сопровождения. Объяснили ему ситуацию, ткнули пальцем в Наталью. Он кивнул и отвёл к нужному дома.
Женщина смотрела на чёрный фасад и звала своего кота. Их здесь много и все упитанные, но тот самый к Наталье не вышел. Позже мы встретим совсем молоденькую девушку, которая расскажет, что ее питомцы не выбрались из огня.
А бабуля уже заждалась. Ее вещи не влезали в багажник. Мы тактично предлагали оставить хотя бы воду и продукты, объясняя, что в Донецке этого вдоволь, но старушка была непреклонна. «Ой! Я столько пережила, что пусть лучше будет», - повторяла она.
На обратном пути делилась наболевшим, жалела город и нахваливала «хорошего мэра» Бойченко. Мы не стали говорить, что «хороший мэр» подставил людей под пули, а после сбежал.
Она рассказывала, а я думал о том, как сильно дезориентированы мариупольцы. Войска РФ и ДНР называют «нашими» и надеются, что «Азов» поскорее выбьют, рассказывают совершенно жуткие истории о праворадикалах, но хвалят сбежавшего мэра, говорят, что «нормально жили».
Один парень, с которым довелось побеседовать, сообщил, что «видишь банданы «Азова» - ожидай чего угодно», а потом на голубом глазу сказал, что до всего этого не интересовался политикой. «До того, как политика не заинтересовалась тобой», - подумал я и устыдился этой мысли. Нельзя так думать. Нечестно.
