Моя лилейная девочка ходит где-то по огромному страшному городу. А не катит у меня на спине с криком про маленького медведя. Я знаю, что она осторожна, разумна, даже прагматична. Новое поколение. Не волнуюсь из-за «вредных излишеств»: Ася – вся из себя ЗОЖница и даже веган. Но сердце сбивается в тахикардии, потому что она далеко, потому что у нее своя жизнь. Потому что она больше не моя. Родная, очень родная. И незнакомая.
Я пытаюсь ей объяснить, что эту отцовскую досадную заботу надо принять, что это оправданное волнение. Нет, не хочет. «Пап, я уже взрослая». Ты поймешь меня, говорю, когда твоим детям будет шестнадцать. Усмехается. И никакого идеального выхода тут нет. Вечная проблема отцов и дочерей. Отцовская любовь – штука беспокойная.
На днях встречались с Аськой, вместе обедали. Часа два в неделю она мне еще уделяет, и на том спасибо. Вдруг я увидел на ее джинсовой куртке маленькую брошку – серебряную лягушечку, ту самую, что привез ей очень давно из Лондона. «Ты ее носишь?» - радостно спрашиваю. «Конечно, пап. Она же классная. Ну и вообще - это же лягушечка!» И улыбнулась.
