– Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, | Юлия Громенко

– Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.

– Дорогие родители, – начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.
Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.
– Я сама себе не верю, – призналась она. – Столько лет прошло…
– Попробуй по-другому, – посоветовал Ангел. – Стань снова ребенком.
– Как?
– Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.

Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».

Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.
– Как ты? – спросил Ангел.
– Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, – ответила она.
– Повторяй это ежедневно сорок дней, – сказал Ангел. – Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.
Да. Да. Сорок дней. Я буду.

В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.