2023-04-14 23:33:25
В возможности любого делания заложена противоположная этой возможности возможность не-делания того же самого. Скорее всего, если вы «не можете не писать» — вы графоман. В неспособности не-делать таится мощный заряд дурновкусия. Конечно, дизайн — это работа, и местами довольно приятная: разнообразные проекты, мозговые штурмы и проч. — но скорее всего нужны более веские причины, чтобы ей заниматься. И чем дальше, тем чаще настоящая работа происходит после преодоления возможности не-делания, после того, как найден новый веский повод начать работу, после преодоления этой «разности потенциалов».
Важная часть всякой художественной деятельности сейчас — осмысление себя. Театр исследует чем может быть театр в современности. Важная часть современного кино, особенно авторского — исследование природы кино, объективности и субъективности. Современное искусство только и занято тем, что определяет собственные границы. Но не дизайн.
Когда-то Пикассо рисовал плакаты к собственным выставкам, Матисс делал книжки, а художники из Баухаус придумывали (помимо картин) кофейники, стулья и шрифты. Само слово «дизайн» (
disegno в итальянском и
dessin во французском) означало «рисовать», и художники Возрождения определяли
disegno как метод, лежащий в основе любого произведения, будь то живопись, скульптура или архитектура; тем же методом, по их мнению, пользовался Бог-творец.
Сейчас такая цельность сознания нам более недоступна; промышленное производство требует специальных умений и утилитарного знания. Дизайн понимается порой как специфическая часть маркетинга, как всякое удобство пользования и шире того — любое упрощение и сокращение путей; в конце концов — как часть технологии увеличения конверсии через банальное манипулирование. Термин «визуальная коммуникация» — теперь это странный эвфемизм для простой продажи (коммуникация кого с кем? Разве что продавца с покупателем).
«Дизайн — не то, как это выглядит, а то, как это работает», сказал один великий мертвец. Порой мы совсем не понимаем, как это работает, но черт возьми — как же фантастически это выглядит! Но может быть бинарная оппозиция «выглядит» и «работает» вообще ложная? Советский авиаконструктор Туполев говорил — некрасивые самолеты не летают; а итальянский автоинженер Энцо Феррари говорил, что машина не может быть красивой, если она не выиграла ни одной гонки. Скорее всего для Леонардо, одновременно создавшего величайший символ — Мону Лизу — и при том проектировавшего (тоже
disegno) вертолеты и технику — не существовало слов красиво и работает. Всё это объединяла концепция
disegno.
Порой слова полностью меняют своё значение, но отблеск божественного творения внутри
disegno вряд ли может быть заменён на «решение задач клиента». Безусловно, задачи клиента нужно решать; сама ситуация заказа неотделима от дизайна и — более того — от всех сфер искусства (в современном искусстве фигура заказчика просто чуть более скрыта, размыта, но это примерно те же отношения, что и в дизайне, и так было всегда). Но заказчик — такая же удаленная и внешняя к произведению фигура, как и создатель, и зритель.
Нам нравится профессия дизайнера во всём многобразии её проявлений, но чтобы прийти к её основам нужно начать осмыслять её так же, как театр, авторское кино и современное искусство изучает себя — через критику и через собственно работу, насыщенную не только техниками манипуляции и формальным поиском, но и рефлексией.
Преодоление разорванного сознания и достижение цельности возможно только через диалог: с историей искусства прошлого; с современностью; с клиентом; с людьми и событиями вокруг.
Альдо Росси, замечательный архитектор эпохи постмодерна определяет архитектуру как
пространство возможности события, кажется это годится и для дизайна: возможность поэзии и исследования в собственной работе; возможность бренда и человека вступить в отношения, отличающиеся от товарно-денежных; возможность для человека высвободить свою фантазию и со-участвовать в процессе творения.
И поле напряжения для этих возможностей создают сильные образы, агенты будущих изменений.
669 viewsVlad Aldokhin, 20:33
G
