Сам Шекспир, в отличие от некоторых современных ему поэтов и д | #ГоворитЮнна

Сам Шекспир, в отличие от некоторых современных ему поэтов и драматургов, никогда не стремился открыто угождать Елизавете. Только в одной его коме­дии 1590-х годов, «Сон в летнюю ночь», упоминаются декорации роскошного празднества в Кенилвортском дворце, которое граф Лестер устроил в честь приезда королевы в 1575 году. Шекспиру тогда было одиннадцать лет, и он вполне мог видеть пышные торжества собственными глазами — они проходили не так далеко от Стратфорда. В той же пьесе упоминают «царящую на Западе весталку» и говорят, что эта «царственная жрица… чужда любви».

Подобное описание как нельзя лучше подходило Елизавете, культивировавшей образ королевы-девственницы. Однако в той же пьесе Титания, королева эльфов и фей, под воздействием волшебного цветка влюбляется в осла — точнее, в мужлана с ослиной головой. Как было хорошо известно при дворе и в литературных кругах, в образе королевы фей Глорианы поэт Эдмунд Спенсер воспел королеву Елизавету .

На этом фоне намеки Шекспира на любов­ные игры Титании с человеком-ослом смотрятся рискованно. Еще один раз — менее завуалированным образом — Шекспир упомянул Елизавету в истори­ческой хронике «Генрих V», но объектом похвалы там выступает не она, а «полководец королевы»  — граф Эссекс, который вскоре после этого сперва попал в опалу, а потом был казнен за попытку поднять мятеж. Весьма возможно, что Шекспир сочувствовал по меньшей мере одному из бунтов­щиков — графу Саутгемптону: ему он посвятил свои первые поэмы «Венера и Адонис» и «Похищение Лукреции».