2022-04-02 02:26:59
Кажется, обучение языкам - это про то, чтобы у каждого появился свой, новый голос, которым он может говорить с миром.
Я учился в советской школе.
Я смутно помню, как брату повязывали красный галстук и собирали костюм из советских фильмов. Мне не довелось увидеть ничего из этого своими глазами.
Я пошел в школу, когда понятие школьной формы и ее смысл растворились в окружающей реальности.
Я не могу посчитать количество раз, когда я участвовал в концертах, посвященных Великой Отечественной войне. Я читал стихи, пел песни, героически стоял на сцене – десятки раз. Однажды на 9 мая нас даже отправляли в командировку в другую школу – и там тоже я выходил на сцену и читал стихи.
Школу создала с нуля директриса (как мы ее называли) Батищева Алевтина Алексеевна. Так вышло, что в какой-то момент она стала вести в моем классе литературу и русский язык. Всю жизнь мне казалось, что это длилось вечность, а когда я пересчитал - оказалось, что всего 4 года.
Сейчас таких людей уже нет. Она была воплощением советской идеи, коммунисткой до глубины души, я не знаю, как она пережила распад советского союза и как сохранила в себе то, что можно увидеть только в фильмах 80х – железный характер, невероятную строгость, интеллигентность, человечность, любовь. Она легко могла уничтожить кого угодно одним взглядом, но ей никогда не было все равно.
Первое время я ужасно страдал и хотел уйти из школы, потому что мне было страшно просто сидеть на ее уроках. Но постепенно ее отношение ко мне становилось теплее, с каждым годом я почему-то чувствовал, что она хочет мне что-то передать, иногда мне казалось, что она хочет передать мне всю школу.
В какой-то момент она попросила меня возглавить обновление музея Великой Отечественной Войны, который был в школе на третьем этаже, и передала мне архив с контактами всех ветеранов. Я должен был со всеми связаться и обновить информацию о том, кто из них жив (этот архив до сих пор лежит у меня на даче и мне все еще стыдно, что я ничего не сделал).
И однажды, я уже не помню всех подробностей, она предложила мне поучаствовать в конкурсе чтецов и прочитать там переправу Твардовского.
Так, один или два раза в неделю я приходил к ней в кабинет и читал ей отрывки, которые я выучил, а она давала комментарии.
Я помню ее кабинет и сейчас во всех деталях – там был длинный стол с советскими стульями с красной обивкой, растения на окнах, все стены были обшиты деревянными панелями, и поперек длинного стола со стульями – в конце комнаты стоял ее классический советский руководительский стол. Для того, чтобы попасть к ней в кабинет, нужно было сначала пройти в кабинет завуча, который был примерно в 3 раза меньше, уточнить, там ли Алевтина Алексеевна и если да – постучать и войти к ней.
Когда я читал Гарри Поттера, я всегда представлял кабинет Дамблдора как кабинет Алевтины Алексеевны. Честно говоря, когда я думаю, почему мне никогда не было страшно в жизни делать что-то новое – я вспоминаю эти встречи, один на один, у нее в кабинете, я не знаю ничего про нее и уже, кажется, никогда не узнаю, но мне всегда казалось, что тогда я впервые обрел свой голос. Она была первым человеком, который искренне поверил в меня и верил до самого конца.
Через полгода она умерла от рака. Я ничего не знал о ее болезни.
Новый директор в дорогом синем костюме на первой встрече попросил всех старост собрать деньги на его собственные нужды.
После этого я ушел из школы, и больше никогда туда не возвращался.
Я не знаю, для чего ей было нужна школа, ей точно не нужны были деньги, подарки, власть или влияние. Я до сих пор верю, что она искренне хотела всем помочь – выбраться, стать лучше, увидеть что-то человечное в себе. Она держалась своего места до самой смерти.
1.1K viewsedited 23:26
Ш
