2022-06-12 17:36:14
А сколько такой провал повлек бы за собой новых жертв, терактов, преступлений? Я не знаю, был ли он на сто процентов уверен, что Гаджидадаев прятался именно в том доме, или что-то чувствовал, но он делал то, что должен был, − продолжал искать. Видимо, поэтому в очередной раз и пошел в подвал сам...
− Задача опера − не только дать информацию спецназу, − говорит друг и сослуживец Виталия Майбороды. − Там, в зоне проведения КТО, от оперативника зависит гораздо больше. Понимаешь, если в «адресе» долго не удается обнаружить бандитов, у находящихся на позициях спецназовцев и полицейских нередко притупляется бдительность, чувство возможной опасности порой сменяется банальной расслабленностью. Человеку начинает казаться, что никаких боевиков тут нет, что опера ошиблись и сейчас все свернутся и отправятся отдыхать. И это самое страшное. Ты можешь утверждать, что у тебя информация из проверенных источников, апеллировать данными технической разведки, рассказывать что угодно. Их это не убедит. Поэтому нужно хорошо чувствовать ситуацию.
Неизбежно наступает такой момент, когда приходится использовать личный пример: идти самому в здание, искать, всем своим видом показывая, что ты владеешь нужными данными и вот-вот обнаружишь прячущихся террористов. А дальше уже дело за «спецами».
− Знаешь, я иногда задумываюсь, как изменилась бы ситуация, если бы Виталий тогда не пошел в подвал. Боевики ведь поняли, что их бункер вот-вот обнаружат, − говорит другой коллега погибшего офицера. − В итоге снова и снова прихожу к выводу, что, если бы террористы вдруг выскочили на улицу и стали стрелять, это могло оказаться полной неожиданностью для всех, кто в ту ночь дежурил в оцеплении. Беспорядочная стрельба, большое количество жертв, прорыв и уход банды... Вот что могло случиться. В каком-то смысле гибель Виталия предотвратила возможность других смертей, которые наверняка последовали бы, случись все иначе.
− Ваш супруг когда-нибудь делился, за что ему вручили орден или медаль? − спрашиваю вдову офицера.
− Нет. На все мои расспросы он лишь успокаивал, что в командировках в основном в штабе сидит и занимается бумажной работой. Не хотел, чтобы мы волновались за него. Но я-то видела, что всякий раз после возвращения оттуда у него за обедом ложка в руках трясется. Я поначалу много раз просила его рассказать хоть что-то. Вон у других, говорю, мужья, твои коллеги, делятся с женами. Но он лишь улыбался и отвечал, что ребята просто приукрашивают.
Спустя некоторое время вдова продолжает:
− О том, что мой муж был награжден орденом Мужества, родственники узнали лишь после его гибели. Виталик хотел сообщить об этом отцу ко дню рождения. Он всегда так делал. Его отец тоже офицер, и ему приятно, что сын получал такие высокие награды. Хотя все прекрасно понимали, что их просто так не дают.
ЖИЗНЕННЫЙ ВЫБОР
Еще с детских лет, всегда веселый, улыбчивый и общительный, Виталий Майборода производил впечатление открытого человека, однако в реальности мало кто до конца знал, какие мысли были у него в голове, какие переживания он испытывал. Лишь с очень близкими людьми он мог быть откровенным, но не всегда до конца. Своей супруге однажды признался, что женат в первую очередь на службе. Однако заверил при этом, что рисковать понапрасну никогда не станет. Она это приняла, расспросами о службе не докучала, но чувство постоянной тревоги за мужа не проходило.
− Своими наградами он никогда не кичился, − говорит вдова офицера. − Вот грамоты. Вот наградной нож от президента Абхазии. Сейчас они просто стоят в комнате на полке, а за что были получены − никто не знает. Мне кажется, он больше за своих ребят переживал. Старался сделать так, чтобы каждый их поступок был отмечен. Ему говорили: «В этом году таких-то уже награждали!». Но он все равно за подчиненных бился. Хотя, знаешь, те, кто воюет реально, а не сидит в кресле или на диване, − о медалях не задумываются. Не это для них главное.
830 views14:36
Г
