И, всё же, её глубинная непокорность, её вечное противостояние | шанхайская лилия.

И, всё же, её глубинная непокорность, её вечное противостояние «присвоению себя» на любом уровне приподнимают завесу над тайной её сущности. Если угодно, она была своеобразной анти-Галатеей; до агонических конвульсий не желающая оживлять чью-то мечту, быть такой, какой её хотели видеть. Она зеркально возвращала мужчинам содержание их фантазий и грёз, горделиво смахивая мечтания, словно пыль с очертаний своих изящных туфель. И, столкнувшись с ними воочию, они вынуждены были рефлексировать по направлению к тайне своих идеалов. Натура сей женщины сопротивлялась любой формовке, она принципиально не способна была стать воплощением чужого идеала, она могла лишь его совершенно отразить. Причиняя боль своей неосязаемостью, она возбуждала в мужчине волю к осязаемой подлинности жизни. <...> Один философ в игральной форме разгадал «сфинксоподобный» характер женщины, отбросив все идеализации и демонизации. Смыслом её было смешать все полярности, перепутать все категории, стереотипы и утвердить разнообразие, полифоничность живой женщины. <...> Это курьёзное разочарование очень показательно. При всей своей интеллектуальной впечатлительности, она нисколько не была внушаемой, и её духовная отзывчивость, легко вводя в заблуждение, таила в себе бессознательную провокацию: она пробуждала соблазн духовно узурпировать эту женщину, сочетающую в себе предельную одухотворенность с предельной эротичностью. Женщина с темпераментом вольт на тысячу.