Крест — это центральный образ христианства. По словам Флэннери | Филип Янси

Крест — это центральный образ христианства. По словам Флэннери О’Коннор, он — яркое свидетельство того, что мир, «со всеми его ужасами, был найден Богом достойным, чтобы умереть за него». В течение страстной недели я заметил, что размышляю не столько над теоретическими обоснованиями искупления, сколько над его практическим следствием. Когда богослова Карла Барта однажды попытались «загнать в угол» в отношении момента его «спасения», Барт ответил: «Это случилось после полудня в 34 году нашей эры, когда Иисус умер на кресте». Любовь всегда находит способ преодолеть все препятствия ради воссоединения с любимым — чего бы это ни стоило.
В то же время, крест открывает ограниченность человеческих достижений. Понтий Пилат указал на трех языках «преступление» Иисуса: «Царь иудейский», по иронии судьбы отдав должное разыгранной пред ним пародии на правосудие.
Это был публичный спектакль: самые утонченные религиозные лидеры того времени ополчились против невиновного, а самая прославленная система правосудия вынесла несправедливый приговор.
Как отметил Томас Мертон: «Никто не видел Воскресения. Все видели Распятие. Каждый и сейчас видит распятие. Крест — повсюду». Когда сегодня мы подвергаемся искушению обратиться за решением глубочайших человеческих проблем к политике или науке, этот символ противоречия указывает нам на необходимость остановиться. Христос показал ложными богами все силы и авторитеты, которыми люди более всего гордятся, и на которых возлагают самые большие надежды.
В то же время, крест выносит на свет неожиданное качество Бога: смирение. Говоря словами Павла, Иисус, «будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу; но… смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной». Обездоленные и нищие инстинктивно реагируют на такое личностное отождествление, как показывают сосредоточенные на кресте проповеди в Аппалачах или базовые общины в Латинской Америке. Романистам это также известно. Так, священное напоминание о смерти Иисуса сделали центральным элементом своих лучших произведений Грэм Грин, Джордж Бернанос и Игнацио Силоне.
Что бы мы об этом ни говорили, искупление реализует один еврейский принцип: простить может только тот, кто был обижен. На Голгофе Бог избрал быть обиженным.
Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,
май 2009 года