Вонючая Русь у нас не должна править! - поучал своего сына в ' | Глазами истории

Вонючая Русь у нас не должна править! - поучал своего сына в "Тихом Доне" Пантелей Мелехов. "Казак, как он был казаком, так он им и останется". Тут естественно критик вспомнит, что у Пантелея мама была турчанка, а значит и у главного героя романа Шолохова - Григория бабушка имела тюркские корни. Дело не в этом, а в целом отношения и четкого обособления казачества от русского этноса 19 века.
Казаки категорически ничего не хотели иметь общего с русским (великороским) этносом, который в отличие от казаков пребывал в состоянии крепостного рабства, вел другой образ жизни и придерживался иной культуры. Ярким примером этого служит образ генерала Лавра Корнилова, офицер имевший по отцу казацкие корни, а по матери казахские, демонстративно в документах перечеркнувший слово великоросс (русский) и вписавший вместо перечеркнутого, слово "казак". Кстати, с выступления (восстания) Лавра Корнилова, Шолохов и начинал свой "Тихий Дон".
Это сегодня ряженые ассимилированные казаки трясутся в сладостном патриотическом экстазе при любом упоминании слова "Русь", "Россия" и даже "СССР", а было время, когда Русь для казачества была вонючей. Гляньте на 2-3 картинки. Перед вами выкопировки из редкой, забытой всеми книги 19 века. Ежемесячный исторический журнал, май 1885 год, страница 354. "Как сажали в старину людей старых на лубок":
"Труднее представить, чем объяснить существование обычая, о котором хочу рассказать. Поверит ли кто нибудь, чтобы людей живых лица близкие к ним, даже родные дети или внуки обрекали на неминуемую голодную смерть? И не за какую либо вину, а единственно потому, что они состарились, - не по чувству вражды, или минутного раздражения, но в силу обычая, унаследованного с незапамятных времен и поддерживаемого нередко всей сельской общиной. А между тем такой обычай существовал в местах нам родных, и еще недавно, едва ли в нашей памяти. Людей старых, не подававших надежды на жизнь, бывших в тягость себе и другим вывозили в зимнюю пору в глухое место и опускали в глубокий овраг, а чтобы при опускании они не могли разбиться, или-же задержаться на скатах, их сажали на луб, на котором, как на санях они доходили до дна оврага. Отсюда и выражения: "сажать на лубок", или "пора на лубок". Практиковались и другие более как-бы гуманные способы применения названного обычая - засаживание в пустке на печь, опускание на пустую яму и прочее".
Как тут не вспомнить известную с детства сказку восточнославянских народов "Морозко", весьма схожие параллели, только вместо деда, в лесу замерзать оставили ребенка. Геронтоцид - умерщвление стариков, дряхлых, ненужных, отягощенных болезнями, лежащих тяжелым бременем на молодых, известен в истории с каменного века. Некоторые культуры практиковали этот обычай ввиду бедного образа жизни весьма продолжительное время и как мы видим по вышесказанному, среди оседлых восточных славян он сохранялся даже в 19 веке! А теперь вспомните обычай снохачества, при котором "большак", отец крепостного семейства, в отсутствии своих сыновей спал со своими молодыми снохами. Согласитесь, до 19 века у народов Российской империи сохранялись весьма специфические обычаи, о которых сегодня мало кто хочет вспоминать. Общество было разнородным, великоросы, которых так рьяно пытались объединить в одну этническую общность немецкие цари, отличались и культурой и образом жизни и диалектами и даже языками. Немудрено, что на всем этом фоне Пантелей Мелехов, изъявляя мнение среднестатистического казака, не хотел иметь ничего общего с "Вонючей Русью".