2021-10-01 15:36:02
Жил-был писатель, и ему никогда не нравилась корица, но слово же охеренное.
Одним из важных качеств, характеризующих его именно как писателя являлось то, что его вкусовые рецепторы могли орать: "Выплюнь эту дрянь!"... Но кончик языка совершал путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы...
Он ненавидел Набокова, но в этом смысле он его понимал. И, наверное, именно поэтому не считал его гениальным.
Корица, лакрица, тыквенный, мать его, сок. Меренги, зубы от них сводит. Рататуй. Кофе. Он вполне представлял, что кому-то это правда искренне вкусно, но он часто ел ради смысловой бездны, запрятанной в аудиальных свойствах продукта, а не ради вкуса.
Вот пил он тыквенный сок, и шляпа почти соблазняла его поступить на Слизерин.
И не важно, что вкусовые рецепторы сообщают, что это сладкая мерзкая жидкая трава с нулевой пищевой ценностью,
поешь, пожалуйста, мяса, глупый мозг, почему вообще ты управляешь нашим телом,
кто вообще такое право дал этому бесполезному органу,
который потребляет всю энергию, и вместо того, чтобы пойти поесть хотя бы что-то более калорийное, пьет это бесполезное дерьмо...
А всё остальное он ел ради названий. Он не сразу это понял, кстати.
Вообще, это на самом деле очень сложно, что-то про себя понять людям, которым нравится придумывать и заниматься всякими речевыми украшательствами.
Не всем, конечно, но некоторым сложно.
А в этом смысле он, наверное, был похож на Достоевского, такой же любитель рационализировать, какой-то херни нагородить, лишь бы не видеть себя унылого и скучного.
Этот веселый вечный бег от себя. Писатель любит жить во лжи, преимущественно в своей, но и в чужой тоже неплохо.
Каждый писатель - это почти всегда жертва маркетолога, просто более искусного, чем тот, что ставит сердечки в инстаграме, призывая записываться на ноготочки.
Для писателя идеальное call-to-action звучит как: "Оставь надежду всяк сюда входящий".
А потом Достовеский вручает ему тварь дрожащую, а они вместе с ней и Сартром сидят и смотрят печально в окно, в котором "ад - это другие", и вместо того чтобы работать нормально и радоваться, надо обязательно ещё и страдать за того парня. В общем, боль.
И вроде бы писатель понимал, что всё это ложь и симулякры, но ничего поделать не мог, и так и жил, пил кофе. И даже на ноготочки записывался. Ничего полезного, конечно, не делал.
51 viewsedited 12:36