Но говорит не язык — говорит живое присутствие, причём не пото | Будь сложнее

Но говорит не язык — говорит живое присутствие, причём не потому, что ему известны все вещи, но, напротив, потому, что есть вещи, ему неизвестные, и эту дефицитность смысла он способен оречевлять. «…живое слово <…> не знает сплошь данного предмета, уже тем, что я заговорил о нём, я стал к нему в некоторое не индиффирентное, а заинтересованно-действенное отношение…»*. И именно потому сильное слово — слово, в котором воплощается присутствие, — слово любви, проклятия, обещания, — не только удерживает предмет в некотором смысловом горизонте, но обладает интонацией: в ней выполняется моё заинтересованно-действенное отношение, то, что набрасывает высказывание в направлении моей захваченности предметом, что и делает его «моментом живой событийности». «Ни одно содержание не было бы реализовано, ни одна мысль не была бы действительно помыслена, если бы не устанавливалась существенная связь между содержанием и эмоционально-волевым тоном его, т.е. действительно утверждённой его ценностью для мыслящего. Активно переживать переживание, мыслить мысль — значит не быть к нему абсолютно индифферентным, эмоционально-волевым образом утверждать его. Действительное поступающее мышление есть эмоционально-волевое мышление, интонирующее мышление, и эта интонация существенно проникает во все содержательные моменты мысли. Эмоционально-волевой тон обтекает всё смысловое содержание мысли в поступке и относит его к единственному бытию-событию. Именно эмоционально-волевой тон ориентирует в единственном бытии, ориентирует в нём и действительно утверждает смысловое содержание».*

Николай Грякалов
Жребии человеческого. Очерк тотальной антропологии

* Бахтин М. М. К философии поступка