Смена проходит довольно вяло. Было несколько выездов за город, | e_obukha

Смена проходит довольно вяло. Было несколько выездов за город, пара-тройка транспортировок в стационар. По показаниям, разумеется, хотя хирурги нам уже не рады. По пути на очередной вызов в голове крутится одна мысль: «А не поменять ли род деятельности?».
В начале моего медицинского пути мама говорила мне, что фельдшер скорой помощи - это перевалочный пункт между санитаром и чем-то бОльшим. Профессия полноценная, конечно, но связывать всю свою жизнь с ночным посещением притонов, как-то не правильно. И ладно бы я уже имел двушку в центре и машину премиум класса. Тогда этот труд был бы более оправдан. Хотя здоровье не купишь, говорят. Но Рокфеллер же смог.
С одной стороны она, конечно, права. Уже сейчас, в свои 32, я начал осознавать, что тяжело стал переносить ночные смены. А что будет дальше? Лучше чувствовать себя уже точно не буду, а вот прогресс усталости явно будет нарастать, как одышка астматика при незначительный физической нагрузке.

«Слушай, я хотел узнать твоё мнение» - мы остановились у светофора, и рулевой решил заговорить. Он с другой подстанции, так что я даже не запомнил его имени при знакомстве. Да и он, похоже, тоже.
«Да, слушаю»
«Как ты относишься к прерыванию беременности по медицинским показаниям?»
Этот вопрос меня так ошарашил, что я аж поперхнулся собственной слюной, которую зачем-то копил с начала нашего пути.
«Ну если показания медицинские, значит это необходимо?» - отвечая на его вопрос, как бы задал вопрос самому себе: «А если само существование будет сопровождаться нестерпимой болью, например?»
«Я думаю, что каждый человек имеет право на жизнь и отнимать её может только тот, кто дал» - со всей серьёзностью заключил мой собеседник.
‘’Отец?’’ - подумал я, но вслух не произнёс. Во избежании, так сказать.
«Ну? Что думаешь?» - не унимался он.
«Но разве это жизнь?»

Возле обычного деревянного дома стоит мужчина лет 50. Подняв правую руку даёт понять, что это нужный адрес. Я вышел из машины, взял рыжий чемодан и поспешил внутрь. Обычные сени, обычная комната с пружинными кроватями. Вспомнил, как в детстве ездил в деревню и качался на такой же. Как ходил за грибами в соседний от дома лес, набирал пять белых и ждал, пока бабушка пожарит мне их вместе с картошкой.

На кровати лежит мальчик. Ему 18 и весит он, примерно столько же. У него какое-то аутоиммунное заболевание, от которого его жизнь превратилась в ад. Он лежит на левом боку и не только малейшее движение, но даже вдох, доставляет ему колоссальные страдания. Вся кожа усыпана какими-то чешуйками. В уретру установлен катетер, по которому тёмно-красная кровь стекает в мочеприёмник. Это и был повод к вызову скорой помощи.

«Когда кровь появилась?»
«Да вчера уже. Нас возили в больницу, там обследовали, но к тому моменту всё нормализовалось и ничего не нашли» - сообщил один из присутствующих.

Я потянулся к парню. Осторожно взял его руку, чтобы измерить давление. От моего прикосновения пациент застонал, а из глаз пошли слёзы. Он открыл их и взглянул на меня. Одномоментно столько боли мне не приходилось видеть никогда. Я буквально прочувствовал малую часть того, что испытывает он каждый день.

«Позволь измерить давление. Я постараюсь аккуратно»
«Хватит» - еле слышно прошептал парень: «Пожалуйста, не трогайте меня. Я больше не выдержу»
«Знаю, дорогой, знаю. Но я должен»
«Я больше не хочу жить. Сколько мне ещё это терпеть?» - пациент потратил последние силы, чтобы задать этот вопрос и совсем ослаб. Как жаль, что я не смог ответить на него.
Аккуратно, сквозь стон и слёзы мальчика, надел манжету на худощавую, чешуйчатую руку. 90/60.

О венах речи не шло в принципе. Но и мышц у кахексичного пациента тоже нет. А если где-то и был хоть какой-то намёк на утолщение кожи, там, словно панцирь, охраняла бронёй чешуя.
Я сел на табурет, задумался. Парня я всё равно увезу, но как это сделать с причинением минимального дискомфорта? В доме стоит гробовая тишина, что я слышал как капли из глаз пациента падают на постеленную под него клеёнку.

Ничего не придумал. Под жалобный стон, как можно аккуратнее мы вынесли лёгкого человека в машину.