2022-07-22 11:58:13
«Грёзы о мифе»
Мифогенка закрылась и можно подвести итоги работы над проектом. В августе 2021 года команда ЦВ ездила на Николину Гору к Павлу Пепперштейну обсуждать его участие на первом фестивале «Курорт» в Комарово. Деловые переговоры с Павлом это всегда инвазивное и обязательно инициатичечкое действие: в какой-то момент к переговорам подключаются запредельные сущности, возникают непреодолимые мифо-поэтические аргументы; прыжками мысли, лисьими тропами и кротовьими норами мы добираемся до лесной избушки, в которой хранится ответ на главный вопрос. Мы будучи осторожными людьми не спешим открывать ларец. Осматриваемся и ждём сигнала.
— Паша, ты прочитаешь свои стихи в Комарово? — скрипит входная дверь, захлопывается засов.
Спасительное интеллигентское графоманство, позволяет нам выдумывать тайные смыслы происходящего и оставаться бодрыми и открытыми к неизвестности.
Сейчас, по прошествии почти года я понимаю что в ларце лежала «Мифогенная Любовь каст», однако тогда мы это только вскользь предположили.
— Ее надо переиздать! И сделать выставку! — дверь распахнулась, вошёл Поручик.
Мы вышли из избушки другими людьми, и имена наши поменялись, и фамилии, и лица, и мысли.
Я очнулся в сапсане, в котором великаны восседали на тронах. Их гигантские стопы возвышались надо мной. Внезапно звучит гудок и титаны поднимаются со своих мест. Их головы скрылись в облаках.
— Это конечная, поднимайтесь! — чей-то голос обрушился на меня сверху. Я валялся на полу между кресел. Встал, кое-как нашёл вагон-ресторан, забрал вещи вышел в Ленинград.
Записываю заметку: «Надо сделать колобка из хлеба с лицом Осмоловского». Мифогенка — это праздник литературы, праздник искусства. В неё погружаешься как в топленое молочко. Мы пишем с Пашей список художников, которых надо пригласить к участию в выставке: Ирвины, Сорокин, Монастырский, Ринат Валигамси… на Ринате останавливаемся особенно. В его картинах точная суггестия. Он будто бы уже много лет выполняет «мифогенный заказ». На выставке — живописи должно быть много, и желательно большие форматы! Это связано с единством плоскости печатного листа и холста, к тому же текст мифогенки — ретроактивный, переписывающий память, следовательно и выставка должна быть консервативной. Наверное понадобятся рамы!
Когда нас заперли в съемной квартире где-то в районе конюшен, мы решили прыгать из окон с матрасами, планируя попасть в кучи строительного мусора. Способность к левитации Дунаева не давала нам покоя. Именно полёт является ключевой механикой мифогенки. Как известо в полете важны не крылья, но стопа. Стопа — последнее, что отрывается от земли в моменте взлета. В стопе хранится память о земле, корнях, хтонизмах, Гее и фундаменту. Именно поэтому у колобка нет ног. Колобок — абсолют, апейрон, надлунная сфера, ловко перекатывающаяся словно божественная мысль от лисы к старухе, от старухи к поручику, из объятий смерти к страстным поцелуям. В своей рецензии на выставку критик Сергей Гуськов тонко почувствовал этот ископаемый троп — "все в целом весело и даже движ какой-то ощущается, но решительно непонятно, куда, зачем и чего". Именно в этом недоумении и хранится ценность полета, ибо телеологики гражданского мира с его прагматизмом, истериками вокруг благ, безопасности и комфорта не способны соотносится с планами мира надлунного. Мифогенка — ни к чему, никуда, незачем, и ничто!
Мифогенка структуралистский роман, возникший на полях пропповских текстов. Это роман-структура, роман-язык. Но ни в коем случае не роман-тезис, не роман-контекст.
продолжение следует...
49 views08:58
Д
