Дневник памяти

2023-01-31 13:46:38 Депеша

"Добрый день, уважаемая редакция!
Спасибо за ваш труд. На фоне внешнего хаоса, пропитанного идей вселенской энтропии, тексты, которые вы публикуете помогают оставаться на плаву в этот зловещий мировой шторм. Каждый находит для себя нечто особенное, важное, вдохновляющее, одним словом то, что дает надежду и силы. Очень любопытна ежемесячная колонка «Дневник Памяти», где анонимно автор делится мозаичными воспоминаниями, наполненными душевными изысканиями. Бархатным языком автор усыпляет и окончательно запутывает. Кажется, что сложносочиненные метафоры переполнены смыслами, а может наоборот -  прямолинейны и просты, и весь додуманный символизм - лишь судорожные потуги нашего неспокойного мозга. Очень интересно, но ни хрена не понятно! Прошу вас прокомментировать или попросить автора приспустить вуаль в эпизоде «Середина 20 века, Киото». 

Ваш благодарный читатель Я. Открыть/Комментировать

2023-01-30 14:41:57 Открыть/Комментировать

2023-01-30 14:41:40 La grande illusion

Холодные величественные шпалы распластались на ровной асфальтовой глади. Прожектора по периметру хаотично зажигали электрические факелы, лунный свет которых терялся в пучине вечернего тумана. Искусственное освещение подчёркивало идеальные линии корпуса «восточного экспресса». Вагон врастал в железнодорожное полотно, разрезал густую дымку пространства массивным телом металлического атланта, испускал притягательный мерцающий блеск. «Настоящая махина из стали и дерева, весом 70 тонн, приправленная изысканной историей» - так характеризовал статичную картинку на экране худощавый мужчина в сером свитере с большими бездонными глазами и черными перчатками. За предстоящим таинством наблюдали люди, крепко взявшись за руки и замкнув круг перед аэропагом. Помпезно торжественная генуинная мелодия в духе Карла Орфа обволакивала участников и добавляла мистерии. Волшебник совершил сверхусилие - многотонная конструкция сначала оторвалась от земли, а потом исчезла. Аркадий прильнул к телеэкрану, это был первый большой иллюзион в его жизни. Переживание чуда одномоментно с первобытным страхом перед чем-то неизвестным и непостижимым повергло всех участников по обе стороны от экрана в безмолвную задумчивость.
«И я так смогу!» - оживился Аркадий и схватил лежащий на диване «направляющий» ( прим. автора - дистанционный пульт управления ). Надо было срочно чем-то накрыть. Плотная узорчатая ткань с вышивкой по периметру служила чехлом для видеомагнитофона, который прятался под телевизором. Она, будто бесформенная одежда, повисла на теле пульта, скрывая изъяны его пластиковой худобы. «Теперь я совершаю усилие, пульт взлетает и исчезает» - абракадаброй при напряжении всей мускулатуры вторил Аркадий. Единственным и искренним действием, которое читалось во всем - было окутывающее неприятие действительности. Чехол будто на зло вспомнил закон тяготения и прилип к твердой поверхности дивана. Попытки продолжались с попеременным расслаблением всех групп мышц иллюзиониста и эмоциональным внутренним диалогом. Неизвестный и неприятный огонь начинал пылать в груди, а кулачки сжимались все сильнее. Раздражение словно пенка в закипающем котле душевных переживаний, прибивалась к стенке. Со дна поднимались разнокалиберные гневные пузырьки и лопались у поверхности - на границе двух сред. Едкие пары еще долго витали, разъедая простосердечие и слепую веру в происходящее по ту сторону экрана. Открыть/Комментировать

2022-07-11 15:44:36 Tres

Грубые, впитавшие серость межсезонья , щупальца из постзимнего льда распластались на дороге. Предзакатное солнце насупившись пыталось растопить симбиоз грязи и высокоплотной кристаллической решетки прошлогодних молекул воды. Единый монолит неопрятного ледяного организма разбивали на сиротливые кусочки улыбчивые гастарбайтеры , шустро размахивая ломом. Весна неуверенно занимала свои временные позиции. За демаркационной линией асфальта виднелись кирпичные оттенки просыпающейся земли под плешивой мерзлой шубкой снега. Астеничные деревца пронзали своими острыми ветками словно вилами морозный воздух. Аркадий не помнил как вышел к проходной , чтоб встретить гостей. В гибернирующих острогах памяти остались белый кафель с кракелюром на стенах, слепящий свет люминесцентных ламп и грузные шаги по направлению к первой секционной.
Он открыл дверь и шагнул аккурат на теплый асфальт центральной улицы Горького. Уставшее от дневной жары вечернее небо уплотнялось темно синими красками. Клубы летнего зноя вздымались вверх свежими потоками со стороны моря. Включенный дальний свет брошенной машины посреди проезжей части утыкался в толпу людей. Стоял неразборчивый гул, вдалеке мрачно выла сирена. Аркадий не мог разобрать, что происходит : он ощущал пугающее металлическое биение в груди, щурил глаза от рассеянного и едкого света фар. «დაეჯახა*, დაეჯახა*!» - доносилось из толпы.
Он пробрался за живую изгородь собравшихся зевак и оказался в самой воронке произошедшего. Параллельно разделительной линии лежала девушка. На ней был розовый пышный спортивный костюм с зелеными и синими вставками, который можно было увидеть на героях вечерних западных киносеансов по кабельному телевидению. На одной ноге оставалась кроссовка пастельных тонов почти неношеная. Необъяснимая свежесть исходила от лежащего человека. Пышные русые волосы слегка вились и были распущены. Голова была немного повернута на бок, обнажая левое ухо. Она спала с труднообъяснимой доброй ухмылкой на лице, слегка задрав свой аккуратный носик. Механический вой приближался все отчетливее, а крепкий детина что то кричал и отгонял от лежащей девчонки людей. Аркадий снова оказалась за живой стеной, единственное, что он мог развидеть сквозь застывшее скопище - суету. Работники скорой помощи роились над девушкой в розовом костюме, словно пытались разбудить, женщины из толпы истерично ревели и ругали водителя, другие люди вдоль улицы растеряно глядели на происходящее и шептались, объятые ужасом.
Он знал, что она уже не встанет, что не сможет перейти улицу, что не дойдет до парка, куда направлялась на пробежку. Она угасла как и тот летний вечер, уступив место голубой невозмутимой ночи. Мимолетная тоска стихийно коснулась Аркадия, суетливо покружила и молча удалилась. Остались лишь слепящий свет от фар и стрекающая пустота.

* - задавили ( прим. автора) Открыть/Комментировать

2022-01-19 23:16:16 Dos

Дэнис был горько расстроен. Как будто законопослушного гражданина подтолкнули и вынудили на преступление. Против себя, против своих истинных желаний и чистых намерений. «Привет, мигрень!» - репетировал он улыбчивое приветствие с ожидаемой психосоматикой. «Я пропускаю устричный прием на закрытом вечере сегодня. И чего ради все? ...Утешения и усмирения инфернального потока сознания нашего мальчика».
Шелковый халат, подаренный дочерью посла Венесуэлы в знак настоящего женского счастья, был заменен на классическую тройку. Немного глины для волос, сандалового воска на виски, табака с ванилью на запястья.
«С квинты плавно по гамме вниз! И начали...» - вспомнился жесткий императив Мананы Нодаровны. Очень часто мелькал образ деспотичной учительницы по музыке, когда Дэнис настраивался на серьезный разговор или важную встречу. Та детская тревога и страх неудачи длились не более секунды, но каждый раз напоминали о том напряжении в день генеральной репетиции новогоднего концерта в детском саду. Дэнис вытравливал въевшийся клубок памятований.
«Вытесняет!» - были бы слова старикана» - подумал Дэнис, отгоняя поток воспоминаний прочь. Расстройство немного душило раздражение. Оголенные мысли мешали сосредоточиться. Он механически вбил адрес, который ему прислали. Локация «Лианозовское трупохранилище» с часами работы на экране телефона выдернула его из имманентной задумчивости. Открыть/Комментировать

2022-01-17 19:32:02 Uno

Тициан крайне не любил встречаться втроем. Опять эти пространные речи от самовлюбленного нарципана, неуверенная нота с отголосками ментального заикания подростка из теплой деревни. Мысли покрывали весь функционал его когнитивного стержня до полной атонии в теле, однако больше половины мышц в тот же самый момент подчинялись бегущим импульсам от нейронного мицелия. Свежевыглаженная рубашка с инициалами, вышитыми английской золотой ниткой, обволакивала уже немолодое, уставшее тело. Он искал свои серебряные запонки с янтарем. Досталось ему это наследие СССР случайно на блошином рынке, где дедушка обменял двух белоснежных несушек на горящий в блеске гречишного меда янтарь. Дорогая британская шерсть, опытные руки итальянского портного армянского происхождения, всегда стойкий и располагающий к беседе французский аромат. Он знал себе цену и знал цену вещам, но никогда не был привязан к материальному миру. Пожалуй, кроме книг. Этих друзей никогда бы не променял ни на что и отдал бы последнюю надежду за томик Брэма. Поправив галстук, завязанный двойным Виндзором, он нагнулся проверить шнурки, чтоб потом в ритме сервала поправить уложенную прическу. Неплох, Веньяминыч! - подумал он про себя (в смысле не про себя) глядя сквозь зеркало своего старинного шифоньера. Казалось, что двойной самоанализ, супервизии уже как несколько декад в прошлом, но любой отсыл к отцу резонировал с чем-то священным до библейского трепета. "Я обращаюсь к себе через отчество - это же проекция меня самого через призму отца. Дисперсия моего я или потеря синусоидальности волны?» - в безмятежном темпе велась вдумчивая работа коры. В секунду удалось переключиться с инфантильного реагирования на загнанную ясельную фобию в сарай бессознательного на обратный - зрелый и ответственный подход. Вышколенная методика «контролируй и руководи» сработала как рефлекс из далеко прошлого, мыслитель выпрямил плечи, высоко поднял голову и зашагал походкой силы.
Трость из резного, слегка разбавляющего воздух светлыми ароматами, сандалового дерева висела на уверенном предплечье мужа. В машине было комфортно и можно было подумать над содержанием новой главы учебника, даже зафиксировать в заметках некоторые интересные максимы. Плавность вождения достигалась не только идеальным покрытием платной дороги, мастерством водителя, но и гармоничным настроением пассажира.
Его даже не смущала новая локация для очередной встречи, он, словно, пребывал в параллельной вселенной, где банальное любопытство и натальная тревога не существовали. Открыть/Комментировать

2022-01-15 20:26:33 Открыть/Комментировать

2022-01-15 20:26:22 «Здесь главное в зеркало не смотреть. Оно может заглянуть в тебя...» - поймал мой остановившийся взор дед. Я уже успел оценить степень энтропии вокруг и задержаться на робко стоящем Мите рядом с дедом. Он молча присутствовал.
«Это сон. Надо прилечь и проснуться в настоящем» - не снимая обуви и сворачиваясь клубком на кровати, я успокаивал себя.
«Фуууууух» - выдохнул я потягиваясь на родном диване за часами. 4:44 - ослепил меня экран телефона.
С благодарностью за пробуждение я стал думать о фабуле сна.
Неожиданный лязг когтей по родному ламинату, исходящий от черного мохнатого клубка, придал другое значение просыпанию. Он несся грациозно и стремительно на меня, вмиг запрыгнув на шею.
«Крыыыыыыыссссс........» - протяжный вопль вырывался откуда-то из трахеи, а я вновь освобождался от оков морфея. Открыть/Комментировать

2022-01-15 20:26:22 Если можно было отмотать лет -дцать назад и вернуть давнишний лоск окружающим предметам и объектам - то это было бы лишь первым шагом погружения в ушедшую эпоху.

В парадной дома на университетском лениво бросали свет строгие лампы под потолком. Еще был день, а подъезд казался темным. Яркая куртка грейпфрутовых оттенков на мечущемся человеке без штанов выхватывала внимание. Возможно был пьян: он метался в поле ступеней у лифтов, экспрессивно мычал. Казался стражем-болванчиком из эры первых видеоигр. Я осторожно направлялся к лифтам, наступая на лоснящееся серое покрытие. Вдоль перил и на подоконнике добавляли жизни комнатные растения. Застыв у первой ступени, что-то развернуло меня и повело обратно. На попытку избежать встречи с неопознанным пассажиром моего сна мозг выдал клона в салатовой куртке. На нем были штаны, он уверено пересек вторую подъездную дверь и, не обращая на меня внимание, оказался рядом со своим товарищем. Товарищество выдало заботливое отношение вновь появившегося героя - он приобнял первого, опустил голову и смиренно стал выводить его на улицу. Два ярких пятна удалились, а физическую пустоту стала заполнять мрачная дымка. Где-то щелкнул ГАМКовый тумблер и я оказался на тропе нуара. Люминесцентные лампы эпизодически потрескивая давали точечный свет, который апатично растекался в вязком тумане пространства. Горшки со следами недавнего полива почвы стояли пустыми. Ритмичный хруст металлического каната в такт мигающим цифрам на стене касался слуха - приближался лифт.
Какая то рациональная часть спохватилась рефлексировать причину моего нахождения здесь, как меня выбросило в длинный коридор. Зеленый крашеный пол уходил за видимый горизонт, сливаясь с небесной лазурью. И снова цветЫ. Они хаотично разбрелись по углам: молодой фикус прятался за густыми розетками хлорофитума, герань ютилась на топорной металлической напольной подставке. Без четкой видовой идентификации крупные лопатовидные листья с пестрым окрасом на плотном бамбукоподобном побеге притягивали внимание. Казалось , что пестрота листьев «движется» , а контуры узора пенетрируют физические границы растения.
Знакомая дверь в стене эпизодически мерцала, как неисправный экран монитора. Причудливая дверная ручка в виде деревянного шара на кривом крюке светилась белоснежной аурой.
«Надо поскорее зайти и я окажусь у Мити дома. Справа большая гостиная, там величественный стол из благородного дерева, можно обедать и вести переговоры. Изобилие комнатных цветов, узурпировавших подоконник, стулья. Митины гантельки лежат аккурат под шведской стенкой» - мозг уже достроил не только визульный ряд но и характерный вкус воды, которой угощали гостей из 1,5 литровой баночки со следам накипи» - хрупкий пузырь надежд и ожиданий лопнул о зазубрины неизведанной тьмы моего бессознательного.
«Заходи, ну что же ты!» - жестом приглашая и скромно улыбаясь, обратился седовласый старец. Митин дед стоял в серых тканевых брюках, ставшими домашними и бежевой рубашке с коротким рукавом. Остро пощипывающий щиколотки холодок вклинился в новую картину.
«Проходи в панорамную, смелее» - мы оказались на смотровой рубке с огромными окнами от пола. Все элементы конструкции отдавали ветхим помпезным неосталинизмом. Высота потолка создавала ощущение глубоководного аквариум, бетонного дна которого ты касался. Какая-то незатейливая лепнина издали напоминала вензеля из древнегреческого амфитеатра. Угловая стена, рамы и потолок были покрыты многочисленными слоями бледно розовой краски. За окном был ясный день, который открывал вид на Москву реку. Во внутрь солнечный свет проникал словно через поляризационный фильтр, привнося сумрак. Мой взгляд пароксизмами цеплялся за все новые детали в «комнате». К стене облокотилась пудовая кровать с облупленной краской на грузном каркасе. Взбитый матрас с подушками был застелен ворсистым одеялом. Позади постели, которая больше походила на кубышку для сна, в рядок лежали рамы для картин. Полувековая пыль прикрывала сусальное золото. Между художественными каркасами помещалось зеркало, тонкая бархатная ткань поверх не позволяла увидеть свое отражение. Открыть/Комментировать

2021-12-25 23:50:38 Открыть/Комментировать