Джадидизм, не джихадизм. На недавней экскурсии по выставке Р | Дом культуры Льва Лурье
Джадидизм, не джихадизм.
На недавней экскурсии по выставке Роберта Фалька в Третьяковке мы остановились у интересного кубистического портрета. Моделью, позирующей Фальку в 1915 году оказался крымскотатарский лингвист Мидхад Рефатов. Среди прочего он перевёл на татарский язык «Войну и мир». Рефатов принадлежал к движению джадидизма, которое расцвело среди мусульман Российской Империи на рубеже XIX и XX веков, а сейчас в широких кругах и слова такого многие не слышали.
В Коране сказано: «Читай!». Именно этот завет стал своеобразным камнем преткновения джадидов и их оппонентов в конце XIX века. Должна ли религия в стремительно модернизирующемся обществе оставаться тайным знанием, которое священнослужители познают (как правило на арабском языке) и доносят до своей паствы, или каждый человек может читать священные тексты сам и делать собственные выводы?
В Российской империи XIX века главное деление общества проходило по границе религиозной. К 1917 году ислам — вторая по численности религия в стране. Татары, башкиры, кавказцы, казахи, а также жители Туркестана — всего около 20 млн человек! И, конечно, часть мусульманской интеллигенции, уже давно тянущаяся к европейскому образу жизни, выбирает для своего народа путь социальных реформ, которые не могут не коснуться вопроса религиозного.
Так на рубеже веков зарождается реформистское общественно-политическое и интеллектуальное движение джадидизма. Его основоположником стал крымскотатарский просветитель и политик Исмаил Гаспринский. Противопоставляя себя традиционалистам, джадиды ратовали за распространение просвещения, развитие тюркских языков и литературы, изучение светских дисциплин в школах, использование достижений науки и равноправие женщин.
Главным «маркером» изменений, произошедших в исламском мире под влиянием джадизма стала массовая реформа системы образования. В мектебах и медресе стали учить на национальных языках, появились парты, доски, классы, журналы успеваемости и дорогие нашим сердцам экзамены. В 1897 в Оренбурге открылась первая в крае женская школа. К 1916 году в Российской империи существовало уже более 5000 джадидских школ, основанных на «новом методе».
Джадиды находились под огромным влиянием европейской политической мысли, особенно конституционных идей и парламентаризма, а также младотурецкого движения в Османской империи. Поэтому главной претензией к движению стало его стремление применить чужеродную европейскую социальную структуру на мусульманское общество.
История джадидов в русскоязычных источниках выглядит как рассказ о триумфальной борьбе просветителей за прогресс против отсталости и религиозного мракобесия, за новый светлый мир против прогнившего старого. Концепция, хорошо знакомая нам из советских учебников истории и пропагандистских плакатов. Гладко выбритый, в европейском костюме, шляпе и очках, заботящийся о пользе народа, говорящий по-русски, французски или немецки – таков идеальный прогрессист-джадид. Ему неминуемо противопоставлен проклятый традиционалист в нелепой чалме, восточном халате и с остатками плова в бороде. Петербургского имама Мусу Бигеева даже прозвали «мусульманским Лютером» после того, как тот перевёл в 1912 году Коран на татарский язык.
Читая про джадидизм, бросается в глаза, как чудовищно мало мы знаем об истории и культуре мусульман в России. Кажется, что именно джадиды изобрели что-то совершенно новое, как будто привнеся луч света в темное царство. А там, до взятия Казани в XVI веке как будто и вообще никакой культуры не было. Вопрос здесь и в отсутствии легкодоступных источников информации и, конечно, в угле зрения, под которым мы привыкли смотреть на мусульманскую культуру.
Чтобы наверстать упущенное, 23 мая (и в другие даты всё лето) идём в знаменитую петербургскую мечеть с религиоведом Александром Буровым. Поговорим о мусульманах вчера и сегодня.
