Вчера Басманный суд приговорил меня к восьми годам колонии за | ГЛУХОВСКИЙ

Вчера Басманный суд приговорил меня к восьми годам колонии за мои посты о Буче и об Ирпене, о Мариуполе и о Харькове, за то, что я называл военные преступления военными преступлениями, и даже просто войну - войной. Совершал я, по мнению суда, эти преступления по мотивам политической ненависти, потому что обвинил в развязывании бойни лично президента Путина.

Я нахожусь не в России, поэтому наказывают меня, по сути, не тюрьмой, а изгнанием, невозможностью вернуться на Родину.

Я от своих слов отказываться не собираюсь, да от них и невозможно отказаться. Совершенно очевидно, что наказывают меня просто за то, что я вслух говорил правду, озвучивая вещи настолько всем очевидные, что для отрицания их нужно быть слепым.

Российский суд, в очередной вставая на сторону политической власти, на сторону бессмысленного насилия, беспричинного кровопролития, на сторону заведомой циничной лжи, показывает природу всего нынешнего российского государства - лживую, насильственную, жестокую и не имеющую никакого другого смысла, кроме как самосохранение и рост, природу раковой опухоли.

Но это государство, которое так отчаянно стремится всем доказать, что оно и есть Россия, что оно и есть моя Родина, возвращаться куда мне больше нельзя, вовсе не равно Родине. Это мафиозная организация, узурпировавшая власть, правящая обманом и насилием, принуждающая людей к покорности силой, побуждающей их к озверению оголтелым враньем, подкупающая думающих званиями и барышами. Но это не Родина, это - группа лиц, вступившая в заговор с целью захвата власти.

Моя Россия это бег на лыжах в Строгино и заплывы через Унжу среди чёрных скользких топляков, это идущие до Соликамска плацкарты, полные запахов и историй, это плутания по арбатским переулкам, где мы играли в казаки-разбойники и где мы гуляли рядом, не зная, как перестать нести ерунду и как перейти к поцелуям, это огородная повинность у бабушки, колорадские жуки в банке с бензином и прыжки с сарая в двухметровый снег головой вниз, это возвращения через розовую восходную Москву с оглушительных рейвов, это ночные гуляния по бульварам - цветущим, и обнаженным, и заметенным метелью, и гонки на катере по Красноярскому морю и купания в Листвянке, и встречи, и расставания, и признания, и надежды - надежды на завтра, которые всегда были связаны с Россией, и которые отняли не только у меня, а у нас всех.

Это Россия, и эта Россия переживет и нынешний морок, и власть зла, и само зло, которое дряхлеет и дуреет на глазах, которое рассыплется прахом завтра-послезавтра, и за поддержку которого, и за трусость перед которым всем, кто согласился прикинуться слепым, будет еще стыдно.

Моей России им меня не лишить. Готов повторить все, что сказал раньше.