(Начало ) Что будет поражение – раньше или позже, более ката | ГЛУХОВСКИЙ

(Начало )

Что будет поражение – раньше или позже, более катастрофическое или менее – но Победа Поражением обернется непременно. Но отыгрывать назад уже было поздно.
 
Мне хочется себя успокоить, и я говорю себе: может быть, это поражение будет для нашего народа освобождением. Потому что чучельная шкура трещит уже по швам и скоро лопнет. И только когда она лопнет, люди поймут, что их обманывали. Что внутри чучела прятались урки и прохиндеи. Что это было не чудо воскрешения, а надругательство вандалов над телом святого.
 
Есть вещи, которые нельзя людям объяснить. С бумаги или по ютьюбу они кажутся ерундой, или вообще непонятно, о чем там тебе бубнят: как это – не нацисты, как это – не та война, как это – нас там не ждут, как это – фашисты как раз у нас, да ну брось! Какие-то вещи не поймешь, если их не прожить.
 
Может, и хорошо, что сейчас наша власть эксплуатирует память павших на фронтах Великой Отечественной именно таким – самым поганым, самым людоедским и самым безвкусным способом из всех возможных – в меру своих собственных безвкусицы и людоедства. Может, и хорошо, что в самый разгар этого некрошапито она обделается посреди мировой арены, только тогда и лопнет несчастная шкура. Только тогда наконец поймут что-то люди. Только тогда произойдет депобедизация России, и мы перестанем танцевать со скелетами, отпустив духи предков на покой.
 
Но безумно жаль десятки тысяч ни за что убитых людей. Жаль стертые с лица земли цветущие города. И еще жаль, что словосочетание «русский солдат» еще долго будет не с защитой Родины будет отождествляться, а с изнасилованными женщинами, с убитыми детьми, с белыми лентами, которыми связаны за спиной руки у людей в экскаваторных рвах, и с ворованными добром, которое нищая армия на нищую родину нищей родне.
 
Зря царизм решил бить стекла музейных витрин. Легко было и хорошо заставлять чучело плясать и себе в ноги кланяться – и ничего другого так и не сделали, чтобы увлечь или хотя бы развлечь народ, да и кормить его было как-то не с руки. Народная вера в Победу хоть как-то цементировала извечные топи, на которых стоит сожранный гнилью аляповатый дворец путинского режима. Когда сама власть веру в Победу разрушит и разъест окончательно, дворец этот, памятник провинциальности, спеси, узколобости и мегаломании своих обитателей, ничем не заслуживших править великой державой, вздрогнет, покачнется и утопнет в трясине русского безвременья.