Роман “Американский психопат” начинается с цитаты: «Оставь н | Crime Inc
Роман “Американский психопат” начинается с цитаты: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Эта надпись знакома нам по третьей песне “Божественной комедии” Данте, там она висит у входа на вратах в ад. А заключительная фраза романа звучит так: «Это не выход».
Роман обыгрывает эти две знаменитые фразы. Как уточняет Патрик: «Моя жизнь — это сущий ад». Впрочем, это цитата из внутреннего монолога, и ее не слышит никто. В одной из реплик романа, заимствованной из песни Nothing But Flowers, которую исполняет группа Talking Heads, этот мотив звучит так:
И рухнул мир,
Но никому нет дела.
Роман состоит практически только из записок юного преуспевающего Патрика Бэйтмена. А описывает он одежды, телепрограммы, убийства, пытки, напитки, случайные диалоги и так далее. В его мире все похожи. Все богаты, все красивы, все очень стройны. Единственное, что принимается в расчет, — это внешняя сторона: «Я чувствую себя как дерьмо, но выгляжу классно».
Он лишен собственной идентичности и пытается обрести ее через трансгрессию и моду. Это подчеркивается тем, что на протяжении всего романа Патрика постоянно путают с другими людьми. Ни разу вахтер дома, где он живет не признает его существования: «Я думаю, для этого человека я призрак. Я нечто нереальное, нечто не вполне осязаемое».
Патрик такой же, как и все вокруг, только он более экстремален и вроде бы страдает больше остальных. В финале романа есть один пассаж, где он формулирует нечто, похожее на личную философию:
«И там, где была природа и земля, жизнь и вода, я видел пустынный бесконечный пейзаж, похожий на некий кратер, лишенный всякого разума, света и духа, который рассудок не мог постичь на каком-либо сознательном уровне. А если подойти близко, то рассудок не воспринял бы его. Это видение было столь ясным, столь реальным, столь важным, что в своей первозданности казалось почти абстрактным. Это я мог понять, именно так я прожил свою жизнь, которую сам же и срежиссировал, именно так я воспринимал осязаемое. Это была география, вокруг которой вращалась моя реальность.
У меня никогда не было и в мыслях, что люди — хорошие, что человек способен измениться, или что мир можно сделать лучше, если получать удовольствие от чувств, взглядов и жестов, от любви и доброты другого человека. Не было ничего положительного, термин “великодушие” ничего не значил, был своего рода избитым анекдотом. Секс — это математика. Индивидуальность больше не имеет значения. Что значит способность к пониманию, что значит разум, когда желание не имеет смысла?
Интеллект — не панацея. Справедливость мертва. Страх, взаимные упреки, невинность, сострадание, вина, расточительность, неудача, горе были эмоциями, которых уже больше никто не испытывает. Размышление бесполезно. Мир бессмыслен. Единственно, что в нем постоянно, — зло. Бога больше нет. Любви невозможно доверять. Поверхность, поверхность, поверхность — это все, в чем человек мог найти смысл… Именно такой я увидел цивилизацию — исполинской и неровной»
Бог мертв, мир лишен смысла, справедливость мертва, а сексуальность сведена лишь к количественным показателям — вопрос лишь в том, сколько раз и как долго. Таков мир Патрика. Единственное, что осталось, — это поверхность, да и эта поверхность не имеет глубины. Как можно найти смысл в таком мире? Ответ Патрика вынуждает его пойти на крайние меры, перешагнуть все мыслимые и немыслимые границы, чтобы создать различия и преодолеть нивелировку. Патрик шагает, оставляя за собой кровавые следы и издеваясь над своими жертвами, и только так он ощущает себя причастным к реальности: «Это моя реальность, все, что за ее пределами, похоже на фильм, который я видел когда-то».
Реальность ускользает от Бэйтмена, и уже не совсем ясно, каковы его реальные поступки, а что ему только представляется, потому что нет никакой корректирующей инстанции, кроме его собственного солипсического мира. «Просто так устроен мир, мой мир».
