2022-09-19 21:37:58
психологически тяжеловато теперь перестроиться на московскую обыденную жизнь. еду в метро и чувствую себя не в своей тарелке. у всех свои проблемы: дела на работе, учебе, личная жизнь. у меня в голове вчерашние люди и их проблемы: «я приехал сюда (в россию) только в одной футболке и штанах, одежды больше нет». многие, в спешке убегая, не успевают взять с собой вещи. мы ищем для них носки, подбираем курточки, предлагаем шлепки, ботинки. у беженцев также нет связи и интернета.
-а у вас есть мыло? можете дать зубную пасту и щетку?
-а носки не подвезли? у меня одна пара была, от дождя промокли.
я выхожу из московского метро и вижу красиво одетых девушек и парней, чувствую вкусный запах их парфюма. они могут так одеваться, могут ходить в кафе и рестораны. тут другая жизнь и другие проблемы. я начинаю плакать.
украинские беженцы почти не улыбаются. они в потерянном состоянии, задумчивые и грустные. дети напуганы. вчера с одной мамочкой подбирали еду для ее малыша, который два дня ничего не ест. они только недавно пересекли границу, у ребенка стресс.
на детей особенно больно смотреть. они грустят. приободряются, когда им предлагаешь сок и печенье.
и это проблемы, с которыми беженцы сталкиваются уже в россии. на украине возникает трудность с тем, чтобы покинуть дом и безопасно добраться до российско-украинской границы. за это нужно заплатить 7 тысяч гривен. на рубли это 11,5к. берут эти деньги те же украинцы, только у кого машина есть, и кто не боится попасть под обстрел. литр бензина на украине сейчас стоит больше 600 рублей. некоторые беженцы идут до россии пешком по полям.
виталика из волчанска и его семью после пары дней на пвр повезли в ейск. «нам вчера предлагали во владимир поехать, но мы отказались. скажи, а вот этот ейск лучше, чем владимир? я найду себе там работу?»,— спрашивает у меня виталик. на украине он работал в реанимации.
15-летний назар очень не хотел выезжать из ковшаровки (посёлок недалеко от купянска), но выбор невелик: риск смерти либо от обстрелов, либо от украинских военных, которые, как рассказывает назар, жестоко обращаются и убивают тех, кто имел какие-то связи с россией.
он грустит, потому что дома остался его мотоцикл, который он только недавно купил. он грустит, потому что оставляет на пункте временного размещения беженцев свою собаку — в самолет ее не пустят. семья назара поедет в эстонию, а затем в ирландию.
алена из того же купянского района тоже не хотела покидать дом. но в купянске начали бомбить по улицам. многоэтажка, в которой жила алена, тряслась, стекла дрожали. стало небезопасно, и она уехала. «все вы хороши, и украинские, и российские военные. оружие — это плохо, это не от бога»,—говорит алена. у нее нет российской сим-карты, поэтому я даю свой телефон позвонить двоюродной сестре в мурманск. ответил сын сестры, сказал: «так там же пришли ваши (украинские) военные, у вас должно быть все нормально». «как он мог так сказать?»,— говорит мне после звонка алена. она очень подавлена. мы снова пробуем звонить ее сестре. сестра сбрасывает, но в какой-то момент все-таки берет трубку. сказала, что подумает и перезвонит. вчера не перезвонила.
а еще алена сказала, что у нее дома много ярких вещей, но все их она перестала носить. говорит, что нельзя радоваться, когда рядом смерть.
алена на листочке бумаги записала мой номер. я сказала, что как только у нее появится российская сим-карта, пусть напишет, что с ней в итоге, куда она поехала — я волнуюсь.
9.9K views18:37
Ч
F
63
S
E
Z
