Война обрушивает на нас смерть и страдание. Никто – и особенно | Клайв Льюис

Война обрушивает на нас смерть и страдание. Никто – и особенно христиане, помнящие о Гефсиманском саде – не станет пытаться изобразить стоическое равнодушие перед лицом этих испытаний. Но мы можем остеречь себя против иллюзий воображения. Мы думаем об улицах Варшавы и противопоставляем гибель ее жителей абстракции под названием Жизнь. Но ни перед кем из нас не стоит выбор между жизнью и смертью; лишь выбор между видами смерти – от автоматной очереди сейчас или от рака сорок лет спустя. Какое отношение война имеет к смерти? Она точно не делает ее более частым явлением: 100% из нас умрут, и сделать этот процент большим невозможно. Какие-то из смертей она приближает; но я не думаю, что мы боимся именно этого. Когда этот момент наступит, будет не так важно, сколько лет у нас за спиной. Увеличивает ли война вероятность смерти в мучениях? Едва ли. Насколько я могу судить, тому, что мы зовем естественной смертью, обычно предшествуют страдания. И поле боя – одно из очень немногих мест, где велик шанс умереть вообще без боли. Уменьшает ли война вероятность умереть примиренными с Богом? Не думаю. Если служба в армии не убедила человека подготовится к смерти, что еще сможет его убедить? И все же война имеет вполне определенное отношение к смерти. Она заставляет нас помнить о ней. Единственная причина, по которой рак в шестьдесят лет или паралич в семьдесят пять не заботит нас, это потому, что мы о них не помним. Война же делает смерть реальной; и большинство выдающихся христиан прошлого видели в этом одно из ее полезных качеств [blessings]. Они считали, что нам полезно всегда помнить о нашей смертной природе. И я склонен думать, что они правы.

(Проповедь «Learning in War-Time», 1939 год)