О "сущности" кинематографа М. Ямпольский, с опорой на опыт теории кино 10-20-х годов ХХ века, замечает следующее:
"От живописи кинематограф берет некий преображающий момент, эстетическое начало, от фотографии — документальность. Натуралистический документ, пропущенный сквозь кинопроектор, неожиданно позволяет увидеть сущность <...> Документ в кинематографе становится сферой духа, духовность приобретает истинность самой действительности. <...> но за всеми объяснениями (предлагаемыми ранними теоретиками кино) так или иначе проступает романтическая идея соединения "воображения" и документальности...".
Интересно, как Мерло-Понти в работе "Око и дух" будет отмечать обратное: кинематограф, в действительности, та же застывшая фотография, так что только живописи дано передать движение:
"...замедленное воспроизведение приводит к тому, что тело, запечатленное на пленке, начинает плавать между предметами подобно водоросли, но не движется. <...> Картина создает впечатление движения благодаря содержащейся в ней внутренней рассогласованности; позиция каждого члена изображенного на ней тела именно в силу того, что она несовместима с положением других членов, имеет свою, отличную от иных позиций датировку, а так как все они изображены в видимом единстве тела, это и позволяет ему приобрести длительность..."
[Цит. по: Ямпольский М. Видимый мир. Очерки ранней кинофеномелогии.
Мерло-Понти М. Око и дух.
Иллюстрация: Жерико Теодор. Дерби в Эпсоме, 1821]
