В терапии говорят «так больно, что не прикоснуться». В метафор | Детская и возрастная психология

В терапии говорят «так больно, что не прикоснуться». В метафоре «испить чашу боли до дна» есть глубокий смысл. Боль не только не дает прикоснуться к ранящему, она не дает прикоснуться и к хорошему, скрытому под ней. Подавляя страдание, мы подавляем радость, не желая чувствовать боли, мы не можем чувствовать счастья.

Хороших воспоминаний не было со мной, пока я не проплакала то, что должен проплакать каждый выросший ребенок.

Тем удивительнее это наблюдать в собственных детях, когда я уже вооружена знанием о том, как важно дать возможность просто прожить их чувства, побыть с ними в них, не пытаясь не заткнуть, ни загладить, ни рационализировать. Мы горюем, когда грустим о том, что потеряли. Мы не можем это вернуть, и через грусть постепенно отпускаем. Это очень важно, дать себе погрустить. Мы грустим, чтобы это прошло.

Дети чудесны тем, что у них еще нет печати стыда на том, как они внутренне меняются.

Доверие себе — это в том числе и доверие собственным эмоциям, необходимости быть в них, чтобы они постепенно проходили, как дождь. Это легко делать моим детям, я сижу с ними, со-страдающим спокойным взрослым, они могут подержаться за меня, как за крепкую лодку, не утонуть в горе. В терапии это делает терапевт. А обычным людям? Иногда горе или боль так велики, что прикоснуться к ним невыносимо, чувствовать столько стыда, даже заходить в эти двери страшно. Тогда помогает сострадание другим — брошенному котенку, маленькому ребенку, даже веточке, пробивающейся сквозь асфальт. Чувства не работают выборочно. Мы способны принимать чужую боль, когда способны принимать свою. Мы способны принимать свою боль, когда способны принимать чужую. Начинать можно откуда угодно — кому-то легче с себя, кому-то с чужого. Я начала с собственных детей, тренируясь быть с ними в их боли, не пытаясь ее заткнуть или быстро починить. И вместе с ними отплакала себя.

Ольга Нечаева