Пусть всё будет плохо На стриме меня как-то спросили: — Поче | ЧД

Пусть всё будет плохо

На стриме меня как-то спросили:

— Почему, когда нам плохо, мы стремимся усугубить ситуацию и делаем ещё хуже?

Я тогда подивился тонкости наблюдения. Ведь действительно. Помните котика из советского мультка? Ну тот, который яростно разбрасывает кубики:

— Ну пожалуйста! Ну и не нужно! Ну и пошло оно всё в …!

Насколько же точно тут передана наша природа.

Когда что-то упорно не ладится — возникает импульс расфигачить всё напрочь.

На первый взгляд, объяснение довольно простое — ты приходишь в раздражение и накидываешься на виновника этого раздражения, на эти паскудные кубики, которые, собаки такие, никак не хотят правильно выстраиваться.

Но если копнуть глубже, становится совсем интересно.



И вот моя гипотеза: порой это поведение является не просто поверхностным выплеском агрессии. Но отображает нашу глубинную бессознательную надежду на кого-то взрослого, мудрого сильного, кто придёт и решит наши проблемы, если мы окажемся в тупике.

Такой абстрактный образ кого-то из родителей, который мы носим с собой всю жизнь.

И вот когда он не приходит и не помогает, то мы, как в раннем детстве, предпринимаем отчаянную попытку обратить на себя его внимание.

Дети ревут и катаются по полу, мы же — большие дети, демонстративно погружаем себя в ещё более безвыходную ситуацию. И выжидающе исподлобья глядим на разбитую чашку:

— Ну смотри, до чего ты меня довёл!

Как будто ожидаем, что сейчас мир или какой-то наш взрослый куратор, который незримо наблюдает за нами, спохватится и избавит нас от столь непосильных страданий.

И казалось бы: при чём тут циники?



Я думаю у всех есть такой знакомый, который на любую более менее хорошую новость вздыхая, закатывает глаза:

— Всё это неправда.
— Вокруг одно быдло.
— Этот мир уже не спасти.
— Любой начальник думает лишь о том, как нажиться за твой счёт.
— Все бабы ****
— Все мужики *****

Во-первых, большинство т.н. циничных утверждений носят генерализированный характер. То есть гребут всё под одну гребёнку. Уже это — явная черта детского мышления.

А во-вторых, какая цель у такого напускного цинизма? Не спорю, возможно, тут нет никакой игры, и человек пребывает в депрессивном состоянии и поэтому видит мир в подобном свете.

Но если это не временное помутнение, а я постоянная визитная карточка этого человека, то дело, сдаётся мне, в другом.

На внешнем социальном плане — да, это просто цинические реплики. Но на внутреннем психологическом — возможно, сигнал SOS

— Смотри, мир, до чего ты меня довёл! Ну докажите же мне кто-нибудь, что я заблуждаюсь! Пусть придёт кто-нибудь большой и сильный, и увидев каким чёрствым и холодным я стал, обнимает меня, согреет и разгонит мою хандру.

Ну неужели не видно, что мне страшно, что я до ужаса напуган этой жизнью. Тем как мало здесь от меня зависит, какой я маленький и незначительный, и что я прохожу. Я прохожу, я заканчиваюсь, не успев начаться!

Пусть придёт кто-нибудь и обнимет мой страх. Пусть придёт кто-нибудь и отменит смерть.

Так порой морозным чёрным утром, я притворялся, что у меня болит живот, что мне плохо, чтобы пришла добрая волшебница с голубыми глазами, и милосердно отменила школу.

Ведь для них, взрослых, нет ничего неотвратимого. Ничего непоправимого. Они всесильны. Они придут и изменят правила этой жестокой игры, и спасут, и избавят. И и от школы, и от боли, и от смерти.



Но однажды, после всех твоих катаний по полу, назло отмороженных ушей, разбитых чашек, жестоких слов и испорченных отношений, в твоей пустой квартире вместе с зимними сумерками сгущается осознание. Спокойное и твёрдое.

Осознание, что никто не услышит. Никто не придёт.

Что нет никаких фантомных взрослых, которые прилетят на голубом вертолёте, и сделают так, чтобы кино никогда не заканчивалось. А если и заканчивалось, то непременно хорошо.

Осознание, что этих взрослых, в общем-то, никогда и не было. Никто ни черта не понимает. И ни черта не контролирует. И всем очень страшно.

И это значит, что теперь взрослый —

это ты.