ет, я не настолько ужасный человек. Но когда из поездки я зво | ЧД
ет, я не настолько ужасный человек.
Но когда из поездки я звоню маме, чтобы узнать, как у них с Чуней дела, я всякий раз подспудно ликую, если узнаю, что кошечке грустно.
Значит, скучает. Значит, помнит.
И всякий раз, возвращаясь в город, я с некоторым волнением захожу к маме. Стоит мне появиться на пороге — Чуня улепётывает под диван.
Я успокаиваю себя: ладно, это ещё ничего не значит! Если бы я был маленькой чёрной кошечкой, и ко мне заявился бы такой небритый в ауре незнакомых запахов чувак, я бы вообще обделался на месте. Чтобы быть маленькой чёрной кошечкой, нужно иметь храброе сердце.
Идём с мамой пить чай. Рассказываю что-то, шучу, прихлёбываю из кружки, а сам напряжённо поглядываю на дверной проём.
В который уже робко высовывается настороженно-любопытная чёрная мордочка.
Почему-то для меня необыкновенно важно, чтобы Чуня узнала меня. Почему-то это очень важно.
Когда я расстался с первой любовью, наибольшим сюрпризом для меня стало то, что после наших отношений у неё появился новый парень. Представляете, какое нахальство!
А самое возмутительное было в том, что у них дела обстояли не хуже, чем у нас.
Нет, я не рассчитывал, что она острижёт волосы и уйдёт в монастырь. Но тем не менее что-то больно кольнуло у меня в груди.
Не ревность. А ощущение, что я заменяем. Что, оказывается, Я — НЕ особенный.
И если на моё место можно поставить другое Я — и не будет никакой разницы, то неужели всякая любовь адресована НЕ мне, а обстоятельствам вокруг меня?
Внешность, ум, характер — это отчасти генетические обст-ва, отчасти обст-ва моего воспитания и среды. Ни в чём из этого нет моей заслуги. Просто так получилось.
А главное обст-во, которому вы обязаны жарким признаниям в любви — ещё более унизительно. Это обстоятельство встречи.
С большинством людей вас так никогда и не сведёт судьба, и вы не узнаете, какие среди них были идеальные половинки. И приходится любить тех, кто подвернулся по пути.
И в основном только тот факт, что вы оказались в правильном месте и в правильное время, позволяет вам сейчас купаться в чей-то любви. Если бы обстоятельства сложились чуть иначе, и на вашем месте оказался другой человек — да, не такой беззлобный добряк, как вы, но зато этот говноед разъезжает на собственном авто — то скорее всего эти любящие глаза сейчас были бы устремлены на него, а не на вас.
И никто не заметил бы подмены.
И в случае с кошкой, моя заменимость особенно на виду. Неужели ощущение, что мы с ней сплетены судьбами, и что я для неё особенный — всего лишь иллюзия? Неужели вся её привязанность обусловлена лишь стечением обстоятельств? Потому что так вышло, что моя рука гладит её чаще других рук и наполняет её миску?
Да даже мама, с которой я сейчас так приятно распиваю чай, и та любит меня не просто так, а за то, что я её сын. Не верите? Ну спросите у неё:
— Любила бы ты меня, если бы я НЕ был твоим ребёнком?
Как полагается маме, она смягчит весь экзистенциальный ужас момента, посмотрев на вас как на идиота, и посоветует уже наконец найти нормальную работу.
Но вопрос, на деле, гораздо глубже. Это вопрос места во Вселенной.
Неужели я всего лишь временная форма, которая на миг возникла из небытия, чтобы осознать всю свою непримечательность, и сгинуть не оставив следа?
И пространство не станет пустее, и не моргнёт ни одна звезда, и Вселенной плевать — я или кто-то другой?
Хотя прямо сейчас мною явно кто-то заинтересовался. Придирчиво обнюхав носки, Чуня водружается мне на колени и принимается вылизывать руки, возвращая мне привычный для неё парфюм.
Фух. Зревший в груди ломтик льда лопается и растекается теплом. Обошлось. Узнала.
По крайней мере эта частичка Вселенной всё ещё помнит меня, всё ещё узнаёт. Для неё я всё ещё особенный.
И даже если однажды она меня забудет, и моё место займет кто-нибудь другой, и она будет любить его так же, как меня... Не всё ли равно?
Даже когда это будет другой Я. Даже через сотни и тысячи лет. Даже когда это уже будет другая кошка. Другая мама. Другая девушка.
Любовь, сдаётся мне, всегда одна и та же.
И этой любви хватит на всех.
