Один знакомец, в прошлом крупный чиновник, пришёл тут в очеред | ЧАДАЕВ
Один знакомец, в прошлом крупный чиновник, пришёл тут в очередной раз меня жизни учить. Говорит: хватит уже тебе заниматься дронами, есть у нас в стране без тебя кому ими заниматься. Иди и занимайся уже идеологией, вот тут куда острее кадровый голод и тут ты больше всего нужен. Поскольку за последнюю неделю с такими тезисами пришло аж трое очень разных людей, то решил немного выложить в канал то, что пришлось ему объяснять.
У моего способа мышления есть ограничения. Я не могу и не умею быть «чистым философом». Тут причина в том, что мои дедушки и бабушки все крестьяне или рабочие (только один дед-железнодорожник с высшим техническим), а родители — инженеры, и вся родня тоже рабоче-крестьянская. Я вырос в среде людей, которые работают руками, и впитал их картину мира как базовую. Поэтому любое знание о любой сфере, полученное «из книжек», подсознательно воспринимается как неполное, неработающее, слишком абстрактное. Про такое можно загонять любые телеги, где ограничиваешься лишь фантазией и владением языком, но это будет именно гонево, и ты сам внутри себя про это знаешь.
Почему я могу говорить о выборах и партийной политике? Потому что работал в штабах на нескольких десятках кампаний на протяжении трёх десятилетий. Почему могу говорить о работе правительства, АП или Госдумы? Потому что работал и там, и там, и там. Почему могу рассуждать о региональной власти? Потому что работал в нескольких регионах в составе разных губернаторских команд, да и сейчас работаю. Почему могу говорить про IT? Потому что делал сложные коммерческие решения своими руками. Почему НЕ могу говорить о финансах, макроэкономике или криптовалютах? Потому что никогда этим не занимался.
То же самое про «народный ВПК». «Донская сеть» в Новочеркасске, полигон в НовОбл, технопарк в Новгороде, серийное производство разных изделий для фронта (номенклатура пока невелика, но стремительно расширяется). То же самое про войну дронов. Управлять беспилотником, настраивать глушилки, учить бойцов, ездить за ленту, отсматривать видео, читать рапорта, разбирать боевые ситуации с командирами — только тогда я могу говорить хотя бы сам себе, что что-то в этом понимаю.
Я не смогу верить даже сам себе в любых публичных рассуждениях про войну, если не буду участником процесса. У меня нет такого высокого навыка абстрагирования, который есть у настоящих профессиональных гуманитариев. Я в этом смысле крестьянин. «Понимать руками» — только тогда можно что-то хоть с какой-то долей ответственности формулировать и в словах.
